— Ксандер?
— Мм?
Я думаю, что люблю тебя.
Но вместо того чтобы сказать это вслух, я прикусила язык.
— Ничего. Забудь.
Я не могла. Просто не могла.
За всю свою жизнь я никогда не говорила кому-то, что люблю его, первой.
К утру фотографии с нашего занятия по самообороне уже были в сети. И, конечно, выглядело это совсем не так, будто мы занимались чем-то образовательным.
Ксандер был в ярости. Он выскочил на крыльцо и двадцать минут стоял, сканируя взглядом деревья и с хрустом сжимая кулаки. Я знала, что в таком состоянии его лучше не трогать, поэтому просто дала ему время остыть.
Сидя за кухонным столом с чашкой кофе, я просматривала почту, когда пришло сообщение от Дюка.
Прости за вчерашнее. Неделя была тяжёлая, но это не оправдание. Ты можешь выступать под любым именем, каким хочешь. Главное — песня, то, что мы поём её вместе. Я скажу продюсерам, что это нормально.
Полностью согласна. Главное — музыка. Спасибо!
Как только я увидела это, тут же вскочила и выбежала на улицу.
— Угадай, что? — взволнованно воскликнула я, хлопнув его по плечу.
— Что? — Он стоял, как часовой, не удостоив меня даже взгляда.
— Всё получилось.
— Что получилось?
— Я смогу выступать как Келли Джо Салливан.
Он наконец посмотрел на меня.
— Правда?
Я радостно кивнула.
— Правда. Только что пришло сообщение от Дюка. Он извинился и сказал, что важнее всего музыка.
Я подпрыгнула, обвив его руками и ногами, прижалась к его губам.
— Я сделала это! Я постояла за себя!
— Ты сделала это, — его руки крепко удерживали меня. — Я горжусь тобой.
Я снова поцеловала его, не заботясь о том, кто может нас увидеть. Меня вообще ничто не волновало, кроме этого момента, который я могла разделить с человеком, поддержавшим меня. Не потому, что он что-то от этого получал, а потому, что ему было не всё равно. Он хотел, чтобы я была счастлива. Он понимал меня…
Внезапно он поставил меня на ноги и резко сорвался с крыльца.
— Ксандер?
Озадаченная, я смотрела, как он стремительно скрывается в лесу.
Я побежала за ним, спотыкаясь на камнях и ветках, морщась от боли в босых ногах.
— Сука!
Я услышала его разъярённый голос и, ориентируясь на него, нашла Ксандера, навалившегося на мужчину, прижав его лицом к земле и выкручивающего ему руки.
— Отдай мою камеру, — пожаловался тот. — Я просто выполняю свою работу.
— Заткнись, — рыкнул Ксандер. — Если ты нарушаешь чужие границы, теряешь право качать свои.
В паре метров от них я заметила камеру, подобрала её и подошла ближе.
Мужик повернул голову, увидел меня и усмехнулся.
— Видишь? Она меня знает!
Ксандер посмотрел на меня.
— Ты его знаешь?
— Я знаю, кто он. Это Хуп, один из папарацци из Нэшвилла.
— И это, по-твоему, повод не размазать его по земле?
Он снова посмотрел на Хупа.
— Как ты её нашёл?
Тот молчал.
— Отвечай, ублюдок, — Ксандер сильнее выкрутил ему руки.
— Ай! Я просто вычислил! Мы этим всегда занимаемся!
— Ксандер, скорее всего, это из-за моего идиотского поста в Инстаграме, — я почувствовала себя неловко из-за происходящего. Мне не хотелось, чтобы кто-то страдал из-за меня.
— Точно, — подтвердил Хуп. — Инстаграм.
Ксандер не ослабил хватки.
— Это всё равно не даёт тебе права припираться сюда и докучать ей.
— Я её не беспокоил! Просто пытался заработать. У меня пятеро детей, понял? Один из них болеет. Мне счета платить надо.
— Об этом надо было думать до того, как ты начал нарушать закон.
— Ксандер, отпусти его, — попросила я.
Он поднял на меня взгляд.
— Серьёзно?
— Да.
Я не знала, повлияли ли на меня его дети, или болезнь одного из них, или просто то, что я сама навлекла на себя этот цирк, но мне хотелось поскорее закончить с этим и вернуться к своему маленькому триумфу.
— Можно я хотя бы разобью его камеру? — спросил Ксандер.
Я покачала головой.
— Нет. Но можешь удалить все фотографии, прежде чем вернуть.
— У меня там классные снимки заката над бухтой! — запротестовал Хуп.
— Не ной, Хуп, — весело сказала я. — Ты прекрасно знаешь, что то, что ты делаешь, незаконно. Считай, тебе повезло, что я сегодня в хорошем настроении.
Я протянула камеру Ксандеру, и он тут же стёр все снимки, прежде чем позволить Хупу встать.
Это выглядело почти комично — они стояли друг напротив друга, но на фоне Ксандера Хуп выглядел жалким и мягкотелым, как крыса перед разъярённым медведем.