Она молчала какое-то время.
— Он рассказал мне, что ты ему сказала.
Я застыла. Она собиралась винить меня в том, что он ушёл?
— И я тобой горжусь, — закончила она.
У меня сжало горло.
— Спасибо, мам. Я и сама собой горжусь.
— И думаю, ты права. В следующий раз, когда он захочет вернуться, мы просто запрем двери и включим сигнализацию. Мне хотя бы стоит попытаться уважать себя больше.
— Думаю, да.
— Напомни мне об этом, если я вдруг забуду.
Я хмыкнула сквозь комок в горле.
— Без проблем.
Она поцеловала меня в макушку.
— Ксандер ушёл?
— Да.
— Ты в порядке?
— В порядке.
— Он кажется хорошим человеком.
— Он лучший из возможных.
— Ты его любишь?
— Безумно.
Она тихо рассмеялась.
— Это заметно. Значит, он вернётся?
— Очень на это надеюсь. И, кстати, как тебе идея съездить как-нибудь в Мичиган, посмотреть, где он живёт? Гавань Вишневого дерева — красивый город. Думаю, тебе бы там понравилось.
— А как же медведи? И эти серые крысиные змеи?
— Ни одной не видела.
— Ну, тогда… Звучит неплохо.
— Ещё бы.
Я сжала её руку напоследок и поднялась.
— А теперь мне срочно нужен кофе. День обещает быть долгим.
— Кофеин! — Мать возмущённо округлила глаза. — Он же кожу сушит, а потом она обвисает! Тебе это сегодня точно не нужно. Давай-ка я лучше сделаю тебе травяной чай.
— Ладно, мам, — я улыбнулась и снова села. — Давай.
Остаток утра и день пролетели в каком-то тумане. Я приняла душ, побрилась, вымыла волосы шампунем, нанесла кондиционер, сделала пилинг, маску и увлажнила кожу. Затем пришла команда стилистов — они привели в порядок мои ногти, волосы и макияж. Ассистент дизайнера и мой стилист помогли мне надеть потрясающее серебряное платье. Изумрудные и бриллиантовые украшения, которые мне одолжили для этого вечера, искрились на запястье, у горла, в ушах.
Без нескольких минут четыре я бросила последний взгляд в зеркало. То, что я увидела, мне понравилось. Волосы спадали на плечи крупными мягкими волнами. Зелёные глаза ярко выделялись из-под длинных, драматично изогнутых накладных ресниц. Кожа светилась, щёки выглядели свежими, губы были покрыты насыщенной вишнёвой помадой.
— Ну? — спросила я команду. — Как вам?
— Совершенство, — сказала Кайла.
— Ты выглядишь потрясающе, — улыбнулась Джесс. — Ксандер увидит фотографии и с ума сойдёт.
Я встретилась с ней взглядом в зеркале. Пока стилисты творили свою магию, я рассказала ей и Кайле о разговоре с Ксандером и о том, что мы решили попробовать быть вместе.
— Спасибо.
В комнату вошла мама.
— Дюк здесь, — сказала она. Затем посмотрела на меня и ахнула. — О, милая. Ты такая красавица.
— Спасибо, мам.
Она подошла и взяла меня за руки.
— Я так тобой горжусь, Келли Джо. Ты всё ещё моя девочка, но ты научила меня многому — упорству, стойкости, верности самой себе.
— Мам, хватит, — я высвободила одну руку и замахала ею перед лицом. — Только не заставляй меня сейчас плакать.
Она рассмеялась.
— Ладно, ладно. Иди и покоряй их. Я буду смотреть.
— Спасибо.
Я глубоко вдохнула и в последний раз посмотрела на своё отражение. Да, меня накрасили, уложили, осыпали драгоценностями, но под всей этой лакировкой я знала, кто я и зачем здесь.
Я чувствовала себя собой.
И я не боялась.
— Ты выглядишь сногсшибательно, — в десятый раз за вечер сказал Дюк в тёмном внедорожнике с тонированными стёклами. — Я не могу отвести от тебя глаз.
— Спасибо, — я незаметно подалась ближе к двери, чтобы его нога, небрежно завалившаяся на бок, не касалась меня.
— Ты готова к тому, что начнётся, когда мы выйдем на ковровую дорожку? Может быть хаос.
— Готова.
Машина замедлилась, и я продолжала смотреть прямо перед собой.
— Знаешь, ты выглядишь как-то по-другому, — задумчиво заметил он. — Роскошно, но по-другому.
— Наверное, дело в макияже.
— Нет, не в этом. В тебе просто что-то изменилось. Я не могу понять, что именно.
Хорошо, подумала я.
Машина остановилась.
— Ну что, Пикси, — Дюк наклонился ко мне с ухмылкой. — Готова дать им то, чего они хотят?
— Не называй меня так. Сегодня я Келли Джо Салливан. И дальше тоже.
— Лейбл одобрил это?
— Одобрит, — сказала я с уверенностью, на которую вряд ли имела право.
Дверца с его стороны открылась. Он вышел первым, затем протянул мне руку. Серебряное платье было тяжёлым, и, скользя по сиденью, я с трудом подалась вперёд, вложив ладонь в его.