Логард, а это был он, скорбной статуей застыл недалеко от меня. Вёл завр себя странно: на окружающее не реагировал. Непонятно, что было причиной такого его состояния: действия Эда или всё ещё гуляющий в крови препарат. Ментально дозваться Логарда мне не удалось. Возможно, два других завра каким-то образом блокировали мои попытки. Они шипели и фырчали на него, но с места не двигались.
— Логард? Но как? — Эд ошарашенно смотрел на завра.
— Это уже не важно. — Грецев поднялся с пола, он зло глянул на нас с завром. — А, вы, стойте на месте! Иначе ваша драгоценная завра отправится в непредвиденный полёт со скалы.
Я опять посмотрел на Логарда. он раскачивал головой, нервно вращая глазами, и будто не понимал, где находится.
После прилёта завра Эдуард стал более нервным, суетливым, но тем не менее, решительно стиснув зубы, выполнял все указания Грецева.
— Заворачивай завру, вяжи узел и крепи к седлу! — Грецев вытащил из подсумка плед и бросил Эдуарду. — Полетит с меньшими удобствами.
Эдуард бросил взгляд на Логарда, сел на колени, рядом положил Шинассу и начал расстилать на полу плед. Я стоял, соображая, что делать. Как назло, ничего в голову не приходило. Я не тешил себя надеждой, что смогу справиться одновременно с Эдом и Грецевым.
Тут ещё и Конрад пришёл в себя. Он застонал и сел, бережно поддерживаемый своим завром. Шансы на благополучный исход в случае моей попытки освобождения Шинассы уменьшились.
Когда начали открываться двери лифта, моё сердце сделало кульбит и опустилось куда-то в район солнечного сплетения. Мышцы напряглись, руки сжались в кулаки. Двери лифта открылись и из него вышли Настя и Стэнли.
Настя бросилась ко мне:
— Глеб, что с тобой? Ты ранен?
— Со мной всё в порядке.
—А Ши? Где она?
Я кивнул в сторону Эдуарда, который как раз заканчивал завязывать плед на манер мешка, в котором находилась завра. Настя вскрикнула и вцепилась мне в руку.
— Старик и девчонка! — расхохотался Грецев. — Ну-ну!
— И другие будут! — сказал Стэнли, сердито стукнув палкой о пол. — Можете не сомневаться. Так что я бы на вашем месте оставил девочку и убрался, пока не поздно.
— Да. Ты, трус, так и сделал бы! Придумали дурацкие законы, что завры не могут воздействовать на людей без их согласия, — распалился Грецев. — Ерунда! Можно воздействовать и нужно! На тех людей, которые неправильно себя ведут, неправильно мыслят!
— А кто будет решать, что эти люди неправы, Алекс? — тихо спросил Стэнли. — Ты?
— А хоть бы и я!
— Профессор! — позвал Грецева Эдуард, который стоял, прижав к груди узел из одеяла, и глядел куда-то в небо. — Профессор, посмотрите!
Он указывал на тёмные точки, которые, увеличиваясь с каждой секундой, направлялись в нашу сторону. Грецев выругался. Его напарник, уже достаточно твёрдо стоящий на ногах, дёрнулся было в сторону Эдуарда, забрать завру.
— Оставь! Не успеем закрепить. На руках не увезём, не дадут. Уходим! — Грецев зло сплюнул.
Сейчас он настолько был не похож на того лощеного финансиста, которым я его знал, что у меня по коже побежали мурашки, таким пугающим было это перевоплощение. Конрад взгромоздился на своего завра. А сам Грецев, повернувшись к Эду, сказал:
— Видимо, не судьба тебе стать хорошим райдером. Да и честно сказать, нет таких методик, которые усиливают ментальные способности.
Грецев вскочил на спину Бовалеку и быстро начал застёгивать снаряжение. Конрад со своим ящером взлетели. Эдуард с расширившимися глазами ошарашенно застыл рядом с краем площадки, держа на руках свёрток с заврой. У меня внутри разгоралась надежда, что всё закончится благополучно, они оставят Шинассу.
Грецев, готовый к взлёту, чуть замешкался и посмотрел на Эдуарда:
— Мне правда жаль, что так вышло. Это был хороший план. Прости.
Завр Грецева, взлетая, зацепил Эдуарда крылом. Парень не смог удержать равновесие с драгоценным свёртком на руках.
Дальше события слились в единое месиво. Эдуард с расширившимися от ужаса глазами и перекошенным лицом, крепко прижимая к груди узел с маленькой заврой, исчез за краем площадки.
Настя закричала, сползла на пол и зарыдала. Стэнли схватился за сердце и тяжело опёрся на трость, по его морщинистым щекам потекли слёзы. Меня парализовало от ужаса ментальным криком Эдуарда, в котором был и ужас, и сожаление, и что-то ещё, но прозвучало только одно имя «Логард!».