— Глеб!
— А?! — вздрогнул я от неожиданности.
— Не, ну ты даёшь! — восхитился друг, — я уже полчаса на тебя смотрю, а ты рот открыл, глаза в одну точку и вид до того дурацкий, что хоть сейчас с тебя Мону Лизу пиши.
— Почему Мону Лизу?
— Потому что с какого ракурса ни глянь, отовсюду мозговые тараканы из твоих глаз на меня смотрят.
— Опять ты со своими шуточками, — буркнул я, убирая грязную посуду на поднос.
— Ладно, — примирительно ответил Лёнька. — Пойдем уже.
И Лёнька, прихватив свой поднос и запихивая в рот кусок пирожного (как уж оно у него с борщом сочетается непонятно), направился к выходу из столовой. Я хмыкнул и пошёл за ним.
Тренировка сегодня продлилась недолго. То ли, действительно, погода странная, давление или что там, то ли звёзды так сложились, но народ был не в своей тарелке. Васильич хмурился и свистел в свисток беспрерывно. Ребята пытались выполнить его требования, но ничего не получалась. И даже Самсонов не сказал ни одного язвительного слова, лишь по привычке толкнул плечом, проходя мимо. Все устали. Один лишь Лёнька неутомимо носился с мячом и радостно скалился в улыбке.
Выходя из спортзала, наткнулись на девчонок. Они кокетливо стрельнули в нас глазками. А что? Выглядели мы вполне неплохо. Примерного одного роста и комплекции, но при этом разной «масти». Лёнька — блондин с голубыми глазами. Он любил повторять, что «блондин» — это слишком круто для его волос цвета старой деревянной лавки. На мой взгляд, привирал, потому что с завидной регулярностью пытался отрастить шевелюру. Надолго его не хватало, и пребывал в состоянии «срочно нужен парикмахер». Зато голубые глаза его полностью устраивали, хоть и прятались за очками. Прибавьте ко всему этому неунывающий характер, улыбку в тридцать два зуба, постоянную лёгкую небритость, и вы поймете, что о недостатке внимания со стороны девушек тут говорить не приходилось.
Лёнька честно пробовал завязать серьёзные отношения то с одной, то с другой, но надолго его не хватало. Девушки оказывались для парня недостаточно эрудированными, не поддерживали его интересов и начинаний. Он же для них становился скучным и бесперспективным после того, как забывал об их существовании в процессе очередного своего изобретения.
Со мной же всё обстояло иначе. Хоть я и был высокого роста, с достаточно спортивным телом, но внешность подкачала. Нет, я не был страшным. Просто обыкновенным. «Мышиный» цвет волос, серо-зелёные глаза, улыбка приятная, но не ослепляющая — всё в моей внешности было средним, обычным. Наверное, если бы я захотел, у меня была бы девушка, но, к сожалению, к средним внешним данным прилагались немалые запросы. Хотелось встретить ту единственную, которая и внешне приятна, и с мозгами, и разделяет мои интересы, и добрая, и весёлая, и… много всего. В этом мы с Лёнькой были солидарны.
Задумавшись, чуть на налетел на какого-то парня. И только тогда заметил, что идущий рядом Лёнька молчит. И молчит всю дорогу от спортзала, а мы успели дойти до гардероба. Это было странно.
— Лёнь, ты чего?
— А? — с задумчивым видом переспросил он.
— Я говорю: чего молчишь? Случилось что?
— Нет. Не поверишь, чего-то хочется, а чего не знаю. Заразил ты меня своим настроением.
— Ну извини. С утра ощущение будто свербит в голове что-то. Так бывает, когда забыл о чём-то. Мысль вертится, а схватить не получается.
— А пойдём ко мне в общагу? Посидим, чайку попьем, бабушка посылку как раз прислала.
— О! И ты молчал? Ради такого я не то, что курсовую отложу, но даже помогу со стола у тебя убрать, — с поднимающимся настроением согласился я.
Посылки Лёнькина бабушка присылала раз в месяц. Друг ходил их получать на почту в строго выверенные, путем длительных экспериментов, часы. Это было именно то время, когда в общежитии было мало народа. И риск встретить знакомых на обратном пути стремился к нулю. А всё почему? Потому что Евдокия Петровна подходила ответственно к сбору посылки для своего любимого внука. И внутренность коробки всегда была заманчивым лакомством для всех в общежитии. Хорошо хоть жил он один. Нет, конечно, это не положено, ведь в комнате для двоих должны проживать два человека. Но рядом с Лёнькиными экспериментами никто надолго не задерживался. После того, как от него съехал седьмой по счету человек, комендант как-то решила этот вопрос. Причём безвозмездно, не считая банки земляничного варенья Евдокии Петровны.
Благодаря прежним Лёнькиным соседям, вся общага знала о лакомствах в посылке от бабушки. И если кто-то видел Лёньку с характерной коробкой, то обязательно пара десятков студентов старалась за чем-нибудь зайти к нему в комнату. Так как коробка обычно была объёмная, то её некуда было спрятать, и приходилось всех угощать. Соответственно, с такой любовью собранная посылка растаскивалась вечно голодными студентами за один день. После того как съехал последний сосед, коробку удавалось скрывать. Заносил ее в общежитие Леонид по всем правилам конспирации, подкупая какой-нибудь вкусняшкой вахтёршу, которая помогала ему в этом нелёгком деле.