Настя ненадолго замолчала, задумавшись, будто вспоминала. Между аккуратных каштановых бровей залегла маленькая морщинка.
— Ты знаешь, его же водили на занятия с заврами, которые обычно помогают при душевных травмах. Женевьева лично курировала. Казалось, Эд оправился. Примерно в то же время уехали мои родители, решив, что их «научные изыскания не терпят отлагательств», — скривив губы, спародировала Настя, — а дочери нужна спокойная жизнь и учёба, поэтому оставили меня с тётей. Я переживала, чувствовала себя брошенной, да и до сих пор… Ладно, речь не обо мне. В общем, я пошла к своему другу Эду, надеясь, найти у него поддержку. На что он мне ответил, что я просто не знаю, чего хочу, и мои родители живы, а я ною. А он, в отличие от меня, не слабак, и ещё докажет всем, каким должен быть настоящий райдер. И что такие как мы не должны погибать, прячась в пещерах.
— Да уж, сильно его накрыло, — сочувственно ответил я, вспомнив, что было со мной, когда умер папа. — Терять родителей тяжело.
Настя кивнула и, поджав губы, продолжила:
— Я тогда всё рассказала Женевьеве, конечно, просила его полечить если что. Спустя какое-то время она вызвала меня к себе и сказала, что они с Эженом много занимались с Эдом и видят в нём изменения, но не критичные. Рекомендовали больше дружеского общения. Но в то время у Эдуарда уже появилась новая компания, и больше близко мы не общались.
Разговаривая, мы вышли из столовой и направились во внутренний двор. Ночью шёл дождь и кое-где остались лужи. Мы медленно пошли через двор в сторону жилища завров.
— Эд со своей идеей стать лучшим райдером прилагал огромные усилия для подготовки, — тихо продолжила Настя. — И вот, когда пришло время выбирать нового друга для маленького завра, выбор пал на него.
— У него хорошие способности? — спросил я, скрывая ревность, стиснувшую грудь.
— Нет, вроде чуть выше среднего, точно не знаю. Достаточные для того, чтобы стать райдер. Только вот завр ему попался необычный.
— А что с ним не так? — удивился я.
— Он родился слишком рано. Был маленький, требовал дополнительного ухода. При этом у него сильные ментальные способности. Но он нестабильный, что ли. Поскольку я не общаюсь близко с Эдом, подробностей не знаю. Знаю только, что первое время, пока завр учился и рос, Эду частенько приходилось обращаться с головными болями к Женевьеве.
— Ого, — протянул я.
— Возможно, из-за молодости Логарда, затянувшегося взросления, в их паре всё сложно.
— А может, потому что это Эд неадекватный, — возразил я, не сдержавшись. — А Логард просто не может с ним справиться.
— Не буду больше ничего тебе рассказывать, — напряглась Настя. — С Эдом и Логардом занимаются с самого рождения завра, и Женевьева, и Алекс Грецев. Уже почти два года — это срок.
— Тот, что заходил в столовую?
— Да. Алекс Грецев прекрасный специалист. И финансист великолепный, он заключил множество новых договоров для Латэта. И вообще, он умный, харизматичный.
— Харизматичнее меня? — я приосанился и сделал надменное лицо.
— Тебе бы только посмеяться! — фыркнула Настя и бросила в меня фантиком от конфеты, которую положила в рот.
— На том и стоим. Как говорится: «Лучше умереть от смеха, чем от страха», — сказал я, и под воздействием внутреннего порыва, подхватил Настю на руки и перенёс через лужу на дороге. — А ещё говорят, что «лучший изгиб на теле женщины, это улыбка».
Я смотрел в глаза девушке и не мог оторваться, вблизи они были не просто карими, а с крапинками внутри.
Настя покраснела и сказала тихо:
— Глеб, отпусти, тут уже сухо, тем более мы пришли.
Глава 14
Над входом для завров висела завеса из мягких пластиковых полос, похожие я видел на автомойке, сравнение почему-то развеселило. Для людей была дверь сбоку.
— Видишь полосовую завесу? — показывала Настя, я хмыкнул. — После неё ящер попадает в шлюзовую. В ней находятся различные приспособления для гигиены завра после улицы. Всевозможные щётки, водяная канавка, сушилка. Они спроектированы и расположены так, что завр может сам принять нужные гигиенические процедуры.