Мы вошли в жилище, над которым горела надпись F1. Настя нажатием на большой подсвеченный прямоугольник справа от входа, включила свет. Размеры выключателя были рассчитаны для использования не только человеком, но и завром. Я сразу вспомнил, как Женевьева Альбертовна говорила нам, что ящеры видят в темноте гораздо лучше людей, но всё же не обладают полноценным ночным зрением. Скорее, сумеречным.
Перед нами открылось достаточно большое помещение. Слева была, если так можно выразиться, «человеческая» часть. Там стояли кровать, шкаф, письменный стол. Также на этой стороне был проход в маленькую кухню и санузел. Справа была размещена огромная лежанка. Рядом стояли полки с разными баночками и коробочками, а также оборудование неизвестного, но явно медицинского назначения. Прямо перед нами был ещё один проход с уже привычной завесой.
— Это медицинское помещение. Тут не должно быть ничего лишнего, — сказала Настя, будто оправдывалась за скромность. — А вот жилища, где завры живут постоянно, каждый райдер обустраивает, как они с ящером хотят. И там чего только не увидишь.
— Всё очень цивилизованно, — поспешил заверить девушку я. — Только вот не пойму одного: зачем жилища заврам и райдерам и в Гнезде, и в Горном? Или это как с медицинскими помещениями: в каждой ситуации индивидуально?
— Глеб, ты не понял. В Горном жилища с помещениями для завров есть только у членов Совета. И ещё есть временные: для малышей и медицинские. Остальные только для райдеров. Все завры живут в Гнезде. Даже Старшие. Всадники кому, где нравится: кто-то в Горном, некоторые в Гнезде, семейные — в Верхнем.
— А если райдер понадобится завру? — допытывался я.
— Он прилетит к нему.
— А если он заболел и не может лететь?
— Тогда дежурный завр сообщит об этом своему райдеру, и он передаст. Всё просто, — улыбнулась Настя.
— Да уж. А что за помещение вот там? — я указал на проём впереди.
— Уборная. Если хочешь, загляни, — с долей иронии сказала Настя. — Но там всё стандартно. Почиститься завр может в шлюзовой камере, а для тщательного мытья есть подземное озеро. Завры нашли горячие ключи и с помощью людей смогли их вывести туда. В озере даже зимой завры могут купаться. А теперь посмотри: так как помещение медицинское, здесь много камер и датчиков.
— Настя, ты говорила, что нам нужно в F6, а мы в F1, — осенило меня.
— Да, сейчас пойдём, я хочу тебе кое-что важное там показать. Но сначала зайдём к дежурному медику, узнаем обстановку.
Я безропотно пошёл за Настей, внутри потихоньку закипая от всей этой таинственности. Надеюсь, скоро она закончится.
Медик разрешил зайти в нужное помещение, но просил поторопиться, потому что Эмма ушла ненадолго, а лишний раз её нервировать не хочется. Я молча слушал, впитывая все слова, как путник воду в пустыне, но при этом ничего не понимал. Нам напомнили близко не подходить и ничего не трогать и предупредили, что будут контролировать по камерам. С этими напутствиями мы пошли к таинственному жилищу.
Перед входом остановились.
— Глеб, сейчас мы войдём на один шаг. Я включу свет и больше с места двигаться не будем. Хорошо?
— Хорошо, — покладисто ответил я.
Сразу же при входе захотелось расстегнуться. Здесь было гораздо жарче, чем в предыдущих помещениях. После того как Настя включила свет, я увидел что-то вроде песочницы в противоположном от входа углу.
— И что это такое? — шёпотом спросил я, недоумённо осматриваясь.
— Это родильная, — также тихо ответила Настя.
— Что???
— Когда завра собирается откладывать яйцо, она перемещается сюда. Здесь специально сделана «песочница». Песок подогревается, поэтому у мамы есть возможность отлучаться. Тем более, что присмотр круглосуточный.
— Но почему песок? Не гнездо, например?
— Потому что завры закапывают яйца в песок, — терпеливо пояснила Настя. — Сами яйца не похожи на птичьи хрупкие и жёсткие, у них кожистая оболочка. Они больше похожи на яйца современных рептилий. Посмотри во-о-он там, видишь из песка торчит небольшой бугорок серого цвета? Это оно и есть.
Я присмотрелся: действительно, над песком немного возвышался бок яйца. Пожалуй, я бы мог пройти, не заметив его. А вон там ещё один похожий бугорок. Меня осенило:
— Их что, два?
— Да, и это удивительно!
Настя блестящими глазами, прижав руки к груди, с восторгом смотрела на два еле заметных бугорка. И я понимал её чувства, потому что испытывал нечто схожее. Надо же – яйца! Жизнь такого необычного существа, как завр, в самом её начале, в зародыше. Ещё месяц назад я бы покрутил пальцем у виска, если бы мне сказали, что я смогу увидеть это чудо.