Выпив снова обезболивающее и приняв душ, я стал разглядывать себя в зеркало. Что сказать? Красавец! Над бровью ссадина, глаз отёк, на скуле расплылся синяк, с таким нежно-лиловым отливом. Левое плечо — одна сплошная гематома, хорошо ещё без перелома обошлось.
Я посмотрел на часы — ожидаемо на занятия опоздал. Да и не смог бы сегодня заниматься. Голова ощущалась как чугунный котелок: тяжёлый и пустой, и горшочек сегодня точно не варил.
Позвонил маме, заверил её, что у меня всё в порядке, погода чудесная и вообще жизнь прекрасна. Не мог же я сказать, что вчера меня избили и вообще здесь много всего непонятного творится?
Раздался стук в дверь. Я, кряхтя, как старый пружинный диван, встал и направился к двери.
— Здоро́во, Глебыч!
Лёнька в порыве эмоций чуть не хлопнул меня руками по плечам. Я инстинктивно отпрянул, оберегая ушибленную часть тела. Друг изменился в лице.
— Прости, — сказал Лёнька, проходя в комнату, поворачивая меня лицом к свету и рассматривая. — Герой! Я сегодня пришёл на занятия, а тебя нет. Звоню — недоступен. Василий Семёнович рассказал, что вчера была драка, и разрешил поехать к тебе.
Лёня тарахтел, как старая стиральная машина, не давая вставить ни слова.
— Что произошло? Ты был у врача? Да скажи ты хоть что-то!
— Скажу, как только ты успокоишься и перестанешь болтать. Всё у меня нормально, от твоих вопросов голова опять болеть начинает.
— Рассказывай, — велел угомонившийся Лёня, сев в кресло.
— Ага, ты ещё лампу мне в лицо направь, как на допросе, — не удержался я.
— Шутишь? Значит и правда всё нормально, — парировал друг. — Но я жду.
— Кофе будешь?
— Давай.
Заваривая кофе, я рассказал Лёньке о драке, о Марке. Друг молча выслушал и сказал, что я просто обязан поговорить об этом со Старшим. В конце концов, это не шутки.
— С другой стороны, Лёнь, такое ведь могло произойти и у нас в городе. И было. Сколько раз я там дрался! Вспомнить хотя бы школу: меня задирали и задирали, пока папа не отвёл на каратэ, где научили давать отпор.
— Но здесь это не норма. И неприятное происшествие с тобой уже третье за неделю. Третье! Кто-то очень хочет, чтобы ты поменял своё решение и уехал.
— И что? Я должен сдаться? Отказаться от судьбы, которая сама привела меня сюда? Не дождутся. Это должно быть моё и только моё решение. И я его принял. Ты знаешь, я держу слово, ну не убьют же меня на самом деле.
— А зачем кому-то убивать тебя? Достаточно вывести из строя на пару недель. Тогда к появлению маленького завра ты будешь не готов. Не сможешь взять на себя ответственность за него, и Марк займёт твоё место. Если действительно дело в нём.
— Ты прав. И что думаешь?
— Мне всё это не нравится. — Лёнька поправил на носу очки. — Про безопасность нужно поговорить со Старшим обязательно, послушать его мнение. А пока постараться лишний раз никуда не ходить.
Нас прервал стук в дверь: пришла Настя. Сердце непроизвольно сделало кульбит. В своём бежевом пальто, с небрежно распущенными вьющимися волосами, девушка была обворожительна.
— Привет. Можно? — немного смущаясь, спросила она.
Я посторонился, пропуская Настю.
— О, Настя! Здорово, — проговорил Лёнька с набитым ртом.
Похоже в неравной борьбе пали мои последние печеньки.
— Здравствуй, Лёня, — ответила Настя и спросила у меня: — Как твое самочувствие, Глеб?
Я пожал плечами и тут же поморщился.
— Что с ним будет? Ну помяли немного, подумаешь, — влез Лёня.
— Я хотела зайти пораньше, но меня вызвали на Совет, — будто извиняясь, сказала Настя. — Я тут по дороге захватила для тебя пирожков из столовой. Вдруг ты ещё не ел.
— Пирожки лишними не бывают, — радостно протянул руки за лакомством Лёнька. – А на Совет тебя вызывали по какому поводу?
— Если не хочешь, можешь не отвечать, — я отобрал у Лёньки пирожки и разложил на тарелке. — Ты не обязана нам говорить. Садись, пожалуйста, попьём чаю.
— Да нет, ничего секретного, Совет собирался из-за тебя. Произошло из ряда вон выходящее событие для Латэта. У нас, конечно, бывают драки, но чтобы вот так, вчетвером на одного, скрывая лица и с явным намерением запугать, — Настя развела руками.
— А почему позвали тебя, а не Глеба? — спросил Лёня.
— Опросить, как очевидца, и узнать, что я думаю, как куратор, — сказала Настя. — Глеб, тебя тоже ждут. Не спеши, поешь, надо быть там через час.