Оставшееся до Совета время пролетело незаметно. Настя принесла с собой мазь и обработала мне ушибы, я млел под её нежными руками. А Лёнька закатывал глаза и говорил, что мы для него слишком «ванильно-карамельные», чем ужасно смущал и меня, и Настю. Вот же придурок! Надо будет с ним серьёзно потолковать. Ведь я же ничего не говорю про его «кусательно-заигрывательные» дела с Ксенией!
Когда мы выходили из дома, я попросил ребят подождать, а сам дошёл до дерева, возле которого мне померещился завр. Земля была сплошь усеяна опавшими пёстрыми листьями, никаких следов найти не удалось. Неужели мне всё приснилось? В задумчивости я направился к ребятам.
— Что ты там искал? — спросил Лёнька.
— Да так, проверял кое-что.
Совет собрался в полном составе: Владимир Зарецкий, Александр Грецев, Женевьева Кац, Алан Милн и Василий Семёнович Паустов. Мне предложили кресло.
— Глеб, как твое самочувствие? — обеспокоенно спросила профессор Кац.
— Я в порядке, — после таблетки обезболивающего чувствовал себя вполне сносно, разве что заплывший глаз чуть сужал моё мировосприятие.
— И тем не менее, мне бы хотелось осмотреть тебя после нашего разговора.
Я кивнул. Осмотр врача мне нужен в любом случае. Пусть это будет Женевьева Альбертовна, я ей доверяю.
— Глеб, мы хотим, чтобы ты знал: случившееся не характерно для Латэта. Поэтому нам нужно всё подробно выяснить и найти виновных, чтобы такого не повторилось, — взял слово Грецев, — расскажи, пожалуйста, что вчера произошло. Постарайся вспомнить любую мелочь, даже если она кажется неважной.
Я максимально подробно воспроизвёл события вчерашнего вечера.
— Ты уверен? Прямо так и сказали, что хотят, чтобы ты уехал? — допытывался Грецев. — Тебе не послышалось?
— Да, уверен.
— А голос узнать сможешь? — задал свой вопрос до этого молчавший Алан Милн.
— Нет, вряд ли, — подумав, ответил я.
— А может, ты помнишь, что ударил кого-то куда-то? Возможно, осталась отметина? Если ты понимаешь, о чём я, — кивнув на мой отёкший глаз и синяк, красовавшийся на челюсти, продолжал прямолинейный Алан Милн.
Женевьева Альбертовна с неудовольствием посмотрела на него, но мужчина проигнорировал.
— Не думаю. Мне как-то было не до рассматривания, куда я попал, — не сдержался я.
— Жаль, что не запомнил, — расстроился профессор Милн.
— Алан! – воскликнула доктор Кац.
— Женевьева, да перестань ты! Это была бы прекрасная зацепка. И вообще: шрамы украшают мужчин. Слишком вы размякли тут, — парировал Алан Милн.
— Глеб, а сам что думаешь? Кто мог хотеть твоего отъезда? — перебил спорящих Владимир.
В комнате наступила тишина. Все внимательно смотрели на меня и ждали ответ.
— Я не знаю. У меня немного напряжённые отношения сложились с Эдуардом, но не думаю, что он настолько меня невзлюбил. Может, мотив есть у того человека, что стал бы райдером, если бы не я?
— Марк? — спросил Грецев, вскакивая и начиная ходить из угла в угол. — Мы в первую очередь подумали о нём. Но он заболел, был дома, даже на вечеринку не пошёл. Мама может подтвердить.
— А его друзья? — не сдавался я.
— Так можно хоть кого обвинить, — покачал головой Алекс Грецев. — Что ж они дураки? Ведь понятно, что подозрение сразу падёт на Марка. Да и вообще, что можно доказать дракой? Я надеюсь, от тебя ничего не добились?
Грецев внимательно посмотрел на меня. Женевьева Альбертовна поддержала его:
— Действительно, Глеб, ты же не позволишь случившемуся помешать тебе стать райдером. Не скрою: мы на тебя рассчитываем. Ты появился у нас очень вовремя. Это прекрасный знак!
— Женевьева, ты пытаешься давить на мальчика, — заметил Василий Семёнович.
— Конечно, Глеб прав: безопасность важна. Хм, да, непонятные нападавшие. Надо вообще проверить, не могли ли к нам проникнуть посторонние? Вопиющий случай! — возмущённо проговорил Алекс Грецев.
— Несмотря ни на что, я решил остаться! — буквально выкрикнул я.
Мои слова на мгновение вызвали тишину, а потом все разом заговорили.
От общего гомона голова опять заболела.
— Глеб, это взвешенное решение? — призвав к порядку, спросил Владимир. — Отыграть назад возможность, конечно, будет, но это для всех чрезвычайно болезненно. Хотелось бы избежать такого варианта развития событий.
— Да, я хорошо подумал, — устало потирая лоб, ответил я. – Конечно, меня беспокоит мои жизнь и здоровье, но я впервые чувствую себя действительно нужным. И завры, они такие, такие… невероятные! Понимаете?
Я с трудом находил слова, чувствовал себя ужасно косноязычным. Но как объяснить восторг, который я ощущаю рядом с заврами? Как рассказать, что хочу быть причастным к чуду?