А когда сказали, что по программе переселения в течение года выделят ему жильё, он обрадовался и сообщил, что теперь Латэт ждёт приход его бабушки! Кстати, мне тоже полагалось жильё, но не так скоро. Маленький завр нуждался в постоянном уходе и присмотре, поэтому временно будет выделено помещение для совместного проживания в Горном.
Перед отъездом в общежитие Лёнька повосхищался импозантным и умнейшим Грецевым. Ещё раз порадовался цифре в договоре и велел без него или Насти никуда не ходить. Пообещав слушаться «мамочку», я наконец-то остался один.
Вечером позвонил маме и, волнуясь, сообщил о решении остаться в Латэте. Мама сказала, что рада, что у меня всё хорошо. Но голос её предательски дрожал. У меня в голове нарисовалась картинка, как она стоит с телефоном и пытается говорить спокойно, даже улыбаться, а по щекам катятся слёзы. По родному лицу, которое я так любил. У меня тоже защипало в глазах. Мама и сестра самые дорогие для меня люди. Я по ним ужасно скучал. С другой стороны, теперь я смогу помогать им финансово. Мама будет меньше работать или не работать вовсе. Хотя она, наверное, так не сможет. Как пчёлка, всегда в труде, жужжит и жужжит. Я тепло улыбнулся.
Пообещал маме, что летом они с Анькой ко мне приедут и всё посмотрят своими глазами. Надеюсь, я смогу это устроить, и велел ей бросить подработки. Теперь у меня есть возможность помогать семье. Мама сначала отказывалась, а потом не сдержалась и расплакалась.
Её слёзы были невыносимы. Пусть даже это были слёзы радости и гордости за сына. Они вызывали тягучую горечь внутри меня. Я ещё больше уверился: нужно во что бы то ни стало забрать маму и Аньку к себе.
После разговора я лёг и бессовестным образом проспал оставшийся кусок дня и всю ночь.
Глава 17
На следующий день с утра мне организовали дистанционную встречу с куратором из университета. Не ожидал, что так быстро смогу найти общий язык с преподавателем. Мы составили программу, обменялись контактами, и он выдал мне задания. Мельком просмотрев, остался доволен. Все лекции доступны в записи. А с практическими занятиями договорились решить позже.
Не успел я определиться, что мне делать в первую очередь, как за мной зашла Настя. Проконтролировала, чтобы я выпил таблетки и убедилась, что могу ехать на занятия. Мы вместе добрались до Нижнего. Перед уходом, смущаясь, Настя сказала:
— Глеб, ты вечером подожди меня, вместе поедем домой.
— Так тебя реально приставили меня опекать? — догадался я и неожиданно почувствовал обиду.
Конечно, я понимал, что Настя мой куратор, да и после последних событий естественно, что за мной будут тщательней присматривать. Но в глубине души хотелось, чтобы Настя сама, по своему желанию беспокоилась обо мне.
— Меня попросили… — начала было она, но увидев мою реакцию, поторопилась добавить: — Ты не подумай, мне приятно проводить с тобой время. Ты стал мне хорошим другом.
— Это, конечно, радует, — горько усмехнулся я. — Только привык, что со мной дружат по собственному желанию, а не по принуждению.
Настя замолчала и отвернулась, я же почувствовал себя гадом.
— Прости, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть.
— Я понимаю, тогда до встречи. — Настя ушла.
Я отправился на свои занятия. Удивительно, но Лёнька уже был на месте.
— Здоро́во, — сказал он.
— Ты же должен быть в университете, — проговорил я, уже понимая, что в Латэте слов на ветер не бросают. — Тебя тоже приставили ко мне нянькой?
— Глебыч, ты чего? Подумаешь поменяли чуток расписание! Потом поменяют назад, зато я буду уверен, что с другом всё в порядке. Если честно, я вообще хотел пока у тебя пожить. И вместе на занятия ездить, но Настя сказала – не надо. Она справится. Ну и я решил не мешать, вашему общению. Она ведь тебе нравится?
— Переводишь тему? — зная все Лёнькины хитрости наизусть, сказал я. — Эх, пригрел змея на груди.
— Ну, уж если змея, то меньше, чем на Горыныча я не согласен, — хохотнул Лёнька, потом серьёзно добавил: — Не обижайся. Мы правда переживаем.
Странно, но настроение у меня поднялось, я решил, что нет худа без добра. Зато теперь я действительно смогу проводить больше времени с Настей и ничего для этого придумывать не надо.
Василий Семёнович остался доволен, что я держусь молодцом и самочувствие в порядке. Он начал занятие:
— Сегодня я хочу рассказать вам о некоторых неприглядных случаях, которые были в нашей совместной с заврами истории. Не всегда всё было гладко — об этом нужно помнить, чтобы не повторять ошибок.
— То есть раз мы решили остаться, теперь можно и попугать? Так вроде вон Глебу уже даже досталось того самого — «неприглядного», — перебил профессора Лёнька.