— Если ящер улетел на сотни километров, он не сможет полноценно общаться со стаей. Тем не менее они чувствуют друг друга и могут сказать всё ли в порядке с их сородичем. Если, конечно, он не экранируется. А на небольших расстояниях связь действует, насколько нам известно. Например, дежурный завр, находящийся в небе над Посёлком, спокойно передаёт информацию своему сородичу в центр управления, — ответила Женевьева Альбертовна.
— Если бы здесь был Лёнька, он бы обязательно спросил на каком максимальном расстоянии это возможно. Но я сегодня не в состоянии заниматься какими-либо вычислениями. Тут бы справиться с тем, что есть, — я кивнул на стопку листов.
— Ой, Глеб, я так увлеклась, что совершенно забыла, что тебе нельзя переутомляться! — профессор Кац всплеснула руками. — Всё-всё! Закончим на сегодня, а про уход за крыльями расскажу завтра. И не спорь. Давай я лучше тебя осмотрю.
Осмотром профессор Кац осталась довольна. Велела завтра ещё принимать лекарства и наносить мазь на ушибы. Если всё будет в порядке, то через пару дней можно будет аккуратно приступить к ментальным тренировкам.
Спустя полчаса пришла Настя и меня отпустили домой.
Как бы я ни хорохорился, самочувствие было отнюдь не прекрасное. К вечеру голова отказывалась принимать пищу для мозга, и на любую попытку я будто получал ударом невидимого молоточка по темечку. И я решил заглянуть к Стэнли. С пожилым библиотекарем мы провели время за приведением книг в порядок и спокойным ни к чему не обязывающим разговором.
Глава 18
Ночью резко проснулся: возникло чувство дежавю. Не поверив ощущениям, я подошёл к окну. В темноте, возле того же дерева, таинственно мерцали огромные глаза моего знакомца.
Сердце трепыхнулось и упало куда-то в район солнечного сплетения. Так бывает, когда случайно встречаешь важного для тебя человека. Но почему этот завр вызывает во мне такие эмоции? И полностью ли это мои чувства?
Анализировать не хотелось. Было какое-то волшебство в моменте, и я боялся разрушить иллюзорную вязь происходящего. Пусть эти мгновения просто будут.
Я взял подушку и удобно устроился на подоконнике, выйти на улицу не решился. Смутно понимал, что мой таинственный ночной друг не хочет быть узнанным. Интересно почему? Я попытался передать вопрос, даже визуализировал его. В ответ пришла мешанина эмоций, разобраться в которых мне не хватило опыта. Я будто попал в смерч, кружащий внутри себя множество вещей, а я стоял и не мог поймать почти ничего. Единственное, я понял, что по какой-то причине завр чувствует себя хорошо и спокойно, приходя сюда.
Что же с тобой происходит, дружище? Почему ты ищешь себе отдушину? Где твой райдер, отчего не помогает?
У меня даже закралась мысль, что это дикий завр. Видимо, думал я очень «громко», потому что завра повеселило моё предположение. Мы пытаясь общаться, получалось с большим трудом, зато интересно. Завр передавал образы быстро, малопонятно для меня. Я же, наоборот, напряженно старался, представлял всё подробно и чётко.
Сам себе казался человеком, который плохо слышит. Приходилось переспрашивать по несколько раз, завра это забавляло, а я заражался его эмоциями. Наверное, именно в тот момент я в полной мере понял, что такое мыслеречь. Ряд многомерных образов, несущих и информацию, визуал, и эмоции. Казалось, ещё чуть, и мой ночной друг сможет мне и запахи передавать. Эта моя «громкая» мысль вызвала новый всплеск веселья. Внутри моей головы мозг будто легонько пощекотали. Я осознал, что нужно научиться ставить блоки, потому что хочется всё-таки оставлять что-то личное, экранироваться от чужих эмоций.
Мы общались, пока я не почувствовал усталость. Заболела голова: последствия драки давали о себе знать, я даже покрылся испариной. Какое-то время мы просто «молчали», но это «молчание» не было неловким. Оно было правильным, нужным и мне, и завру.
Небо начало светлеть. Утро спешило сменить подругу-ночь. Оглянувшись посмотреть сколько времени, я пропустил момент, когда завр тихо растворился в предрассветной мгле. Мой отправленный вдогонку вопрос: придёт ли он снова, остался без ответа.
Услышал меня завр или решил проигнорировать? Я не знал. Накатила лёгкая грусть. Мне понравилось наше общение и хотелось его продолжить. Я гнал от себя мысли о странности ночных встреч. Я понимал, что у этого завра есть причины избегать «официальных» контактов. Ситуация необычная. Но к кому с этим обратиться, я не знал. И надо ли?
Сквозь вязкую дремоту пробивались звуки, они не прекращались ни на минуту. Будто бодрый дятел решил выдолбить дыру в моём мозге. Да что ж это такое?! Стук в дверь? С трудом разлепив глаза, взглянул на часы и ужаснулся. Я проспал! Ночные бдения не прошли даром.