— Вот это да! А голова какая, какая голова!
Как по мне: выглядела голова странно. Она была несоразмерно большой в сравнении с телом. Возможно, из-за гибкой длинной шеи. В отличие от птеродактилей у ящера не было «головы - клюва». Скорее его можно было назвать «тупомордым», как различных тераподов, если я правильно помню. Рот у существа был закрыт, но не удивлюсь, если челюсть снабжена немаленькими такими зубами.
Практически всё тело существа покрывали не то волосы, не то перья, сразу и не понять. Они были разной длины и разных оттенков серого и коричневого. Задние конечности уступали по длине передним, у которых половина приходилась на один из удлиненных пальцев, увенчанный когтем, к которому крепилось крыло. Крылья тянулись по бокам тела к лодыжкам. О чём я думаю? О длине ног или лап? Это же огромный зверь! Но Лёнька перещеголял даже меня:
— Интересно сколько метров крылья в размахе?
— А мне интересно сожрёт он нас обоих сразу или оставит одного на ужин, — тихо ответил я.
В тот же момент я поймал на себе взгляд существа. Глаза завра были навыкате, янтарного цвета с вытянутым зрачком и располагались на противоположных сторонах головы. У меня дрожь пошла по телу, я буквально заледенел от ужаса. Нет, испугали не сами глаза и не явный признак интеллекта, промелькнувший в них. Испугало то, что я эти глаза уже видел раньше.
Глава 3
Как в воду глядел. Молчания Лёньки хватило минут на десять. После чего он начал тараторить, что-то доказывая то ли мне, то ли самому себе. Он бы ещё и руками начал размахивать, но они были заняты ведром и пакетом. Если честно, особо не прислушивался к Лёнькиным излияниям. Во-первых, я не доверял Василию Семёновичу и пытался контролировать, чтобы за нами не было слежки или погони. Паранойя, ага. А, во-вторых, мне было интересно понаблюдать за своим внутренним состоянием.
Спустя какое-то время с меня будто сняли кокон из ваты. Я понял, что воздействие Ливассы прекратилось. Чувства обострились, накатила волна эмоций. А что самое интересное, я не мог понять, что сильнее: страх от встречи с неизвестным большим и страшным существом, или восторг от того, что прикоснулся к чему-то неведомому и нереально крутому. Скорее всего это комбо – в конце концов решил я.
Вынырнув из глубин собственного сознания, я понял, что иду в тишине, то есть не слышу Лёньку. Я оглянулся. Друг шёл позади меня со странным выражением на лице. Таким я его ещё никогда не видел.
— Ты в порядке?
— Не знаю. Знаю только, что этот день запомню на всю жизнь.
— Что ты чувствуешь? Воздействие окончилось несколько минут назад.
— Я это понял, не поверишь. Но там, на поляне, после слов Василия Семёновича, я был уверен, что спокойствие мне внушили, и, что как только воздействие пройдёт, со мной случится истерика от страха. Но теперь я с удивлением понимаю, что ничего подобного. Я спокоен. Сам по себе. Более того, я не боюсь, я в диком восторге! — заорал Лёня.
Из-под куста в ужасе выпорхнула мелкая пичужка. Я бы на её месте тоже постарался улететь от страшного, орущего двуногого. Но меня Лёнька не удивил. Молодой учёный, не страшащийся проблем, видящий в них лишь интересную задачу для решения.
— А это не может быть какая-то совместная галлюцинация? — спросил я.
— А так разве бывает, чтобы двоим одно и то же приглючилось?
— Не знаю. Давай сравним одинаковое мы видели или нет.
Мы стали скрупулёзно вспоминать, что сегодня произошло. Всё совпало. Выходило, что не галлюцинация.
— А Василий Семёнович как тебе? Не похож на маньяка?
— Да вроде нормальный мужик. Если честно, я на него особо не смотрел. Меня другое интересовало, знаешь ли. Глеб, не знаю, как ты, но я завтра иду на встречу. Я понял — это моя судьба! — Лёнька был непробиваем. — Не важно, что им нужен кто-то ментально одарённый. Не важно, что, не будь тебя, я бы прошёл мимо и не узнал об этих созданиях. Узнал же. Это судьба! Я уверен.
— А я вот думаю, что, может, лучше бы мы прошли мимо? — пробормотал я, стараясь ровнее светить на тропинку фонариком телефона. — Никогда не думал, что так скажу, но жизнь до этого момента была спокойна, прекрасна, а главное, понятна. А теперь даже и не знаю.