— Ты что! Для Стэнли это неприятная тема. Слишком много болезненных воспоминаний осталось с того времени. Поэтому спрашивать у Стэнли не надо. А что касается отшельника… Говорят он попросил, чтобы его имя не сохраняли для истории. И не упоминали ни в летописях, ни где-либо ещё. Вроде как он не достоин остаться в памяти людей, потому что совершил столько плохого, что ничем не смыть. Стэнли же в поддержку товарища попросил, чтобы не упоминали и его. Ведь он делал всё не ради тщеславия, а для безопасности завров и людей. Когда умер его завр, он совсем отдалился от жизни посёлка. Стал работать библиотекарем и всё время проводить среди книг.
— Странно, мне он не показался замкнутым и оторванным от жизни. Наоборот, вполне шустрый дедуля, особенно для своих лет. Мне кажется, он обрадовался, что я помогаю ему.
— Конечно, обрадовался. В библиотеке пыль можно каждый день убирать. А ведь ещё есть старые архивы, — сказала Настя.
— Хорошо, убедила, — улыбнулся я. — Стэнли – легенда, которая не хочет славы, поэтому прячется в книгохранилище. Но при этом не прочь пообщаться с таким прекрасным человеком, как я.
— Мужское самомнение в действии, — фыркнула Настя.
— Конечно! Я ж тебе об этом с самой первой нашей встречи говорю, — продолжал подначивать я девушку. — Я такой! С другой стороны, пусть Стэнли сидит у себя в книгохранилище, лишь бы его система безопасности работала. Жалко она больше внешняя, а не внутренняя, чтобы точно не было четвёртого нападения на меня.
Я прикусил язык, поняв, что сболтнул. Совершенно нехарактерно для меня. Появилась заполошная мысль: может Настя не заметила моей оговорки? Но, глянув в ее расширившиеся глаза, я понял, что надеждам сбыться не суждено…
— Как четвёртого? Глеб, я не понимаю, тот случай был не единственный? Что произошло? — она не на шутку разволновалась.
Я попытался уйти от ответа, отшутиться, но Настя не реагировала на мои отговорки. Пришлось рассказать всё как есть.
— Ты сошёл с ума! Почему не рассказал на Совете?
— Не кричи, пожалуйста! — понизил голос я. — Я рассказал. Просто не стал упоминать о падении камня. Василий Семёнович же знал об этом. Да и нет у меня уверенности, что произошедшее не случайно. Лёнька со мной согласен.
— Этот предатель тоже всё знал? Вот я Ксеньке расскажу, она найдёт, как на нём отыграться!
— Настя, я тебя прошу, пожалуйста, не говори никому!
— Как ты не понимаешь, Глеб. Это серьёзно. Значит, у нас в Латэте действительно что-то не в порядке, раз происходит такое. И к чему ещё может привести? Это риск для тебя в том числе.
Настя горячилась и пыталась на меня давить. С одной стороны мне было даже приятно её беспокойство, но с другой:
— Совет в курсе. Они примут все меры и всё выяснят. Наше беспокойство ничем не поможет. А если это всё же излишняя мнительность?
Настя застыла, видно было, что она пытается взять себя в руки. Её маленькие кулачки с такой силой сжимали столовые приборы, что, казалось, те согнутся. Я накрыл её руки своими ладонями и как можно проникновеннее сказал:
— Настенька, если бы я был уверен на сто процентов, что, как и драка, все остальные случаи подстроены, я бы требовал не у Совета официального расследования, а поехал бы в город, в полицию. Хотел бы жёсткого наказания для виновных. Но такой уверенности нет.
На самом деле, в глубине души некая уверенность у меня была, только доказательств не было. Но ещё сильнее волновать девушку я не хотел. И надеялся, что с появлением маленького завра все эти случаи закончатся. Хотя Настю я понимал, и поэтому чувствовал себя виноватым.
— Глеб, пообещай мне: если ещё что-нибудь произойдет, даже какая-то мелочь, которая хоть немного будет странной, ты всё мне сразу расскажешь! Даже если это будет ямка на твоём пути, которой ещё вчера не было; ветер, дунувший не оттуда, откуда надо. Обещаешь?
— Обещаю, — я торжественно приложил руку к сердцу. — Всё, что скажет прекрасная дама.
— Шут, — Настя невольно улыбнулась, было видно, что она успокаивается. — Ты несерьёзно относишься к своей безопасности. И если бы я не верила, что в остальном ты ответственный человек, я бы попросила не доверять тебе малыша.
Она требовательно посмотрела на меня своими невозможными карими глазами. Внутри будто оборвалось что-то, и я тонул, тонул… За этот взгляд я готов был сделать что угодно.
— Всё будет хорошо. Я никогда не даю обещаний, которые не могу выполнить.
Прозвучало немного более пафосно, чем мне хотелось. Но Настю вроде бы удовлетворило. Про таинственного завра я, естественно, не рассказал. Да и что может быть плохого в нашем общении? Разговаривать можно с любым ящером, это нормально, так что ничего предосудительного я не делал. Конечно, в глубине души я понимал странность ситуации: с чего бы это завр ночами приходил общаться к совершенно незнакомому человеку. Но упорно гнал эти мысли от себя. Может, его райдер крепко спит, а у завра бессонница и пообщаться хочется с хорошим человеком?