Но когда мой отец отправил его самого «работать» с заключёнными…Я никогда не забуду глаза Дрёма, когда он рассказывал про те ужасы, которые увидел.
Стэнли сидел с закрытыми глазами, руки с тонкой кожей, через которую проступали дорожки вен, сжимали подлокотники так, что побелели костяшки. Его голос в тишине библиотеки шелестел и казался единственно живым в этом месте. Рассказ же пробирал до костей.
Я слушал его, и у меня перед глазами разворачивалась картина: вот Дрём идёт по лагерю пленных. Он видит измождённых людей: мужчин, женщин, детей. Малыши с тоненькими ручками и ножками смотрят на него впалыми глазами, в которых отражается ужас нового дня.
Дрём видит женщину, бросающуюся под пули охраны, лишь бы больше не стать жертвой безумных человеческих экспериментов, в которых завры не участвовали, но знали о них и ничего не предпринимали. Жестокие люди получали удовольствие, истязая себе подобных, насилуя и мучая.
Безжизненный голос Стэнли рисовал в голове страшные образы. Мне хотелось кричать, бить тех, кто это делал, так чтобы кулаки в кровь, чтобы боль из сердца ушла, трансформировалась в физическую. Почему они так?
Я открыл глаза, чувствуя, что больше не выдержу представлять это, и увидел, как у Стэнли текут слёзы по морщинистым щекам, но он продолжал говорить, будто выплёскивал накопившуюся боль:
— Когда Дрём пришёл в себя, он спросил у моего отца: зачем они так с людьми? Отец рассмеялся и сказал, что они с заврами здесь лишь пытаются сделать из простых людей одарённых, проводя эксперименты с мозгом. Но удачны они или нет — не ясно, для этого нужны ещё маленькие ящеры. А остальные издевательства — дело рук самих людей или уже нелюдей…
Именно тогда Дрём и его завр в полной мере осознали, что все отступники и их ящеры — сумасшедшие садисты, раз они считают творящееся вокруг нормой. А Дрём и его друг-завр слишком долго не хотели верить слухам, зато теперь увидели всё собственными глазами. И это убивало. Они всё бросили и на свой страх и риск вернулись в Латэт, попутно организовав побег нескольким десяткам узников. Взрослый мужчина за неделю стал седым стариком. Его завр, увидевший и осознавший в чём они участвовали, не смог пережить этого потрясения. В конечном итоге оно его убило.
— Стэнли, пожалуйста, не продолжайте, — я всё же решился перебить пожилого библиотекаря. — Вам слишком тяжело это рассказывать. Я даже и представить себе не мог…
Я вылил холодный чай в раковину. Вновь наполнил чашку и поставил перед Стэнли. Библиотекарь благодарно улыбнулся, дрожащими руками пододвинув её к себе.
— Всё в порядке, Глеб, — чуть осипшим голосом сказал Стэнли. — Я слишком давно держу в себе эту боль. Она как гноящаяся рана: её нужно безжалостно вырезать или принять. Да вот только не выходит.
— Если я чем-то могу помочь, только скажите.
— Ты уже помогаешь больше, чем думаешь, — Стэнли улыбнулся. — Больше страшных подробностей рассказывать тебе не буду, хватит и этого. После появления Дрёма в посёлке созвали экстренный Совет. Я был один из немногих, кого пустили на заседание, послушать рассказ бывшего отступника. Понимаешь почему?
— Чтобы знать про отца? — немного подумав, сказал я. — Чтобы неповадно было?
— Именно. Чтобы понимал, какой зверь мой родитель, и нёс этот крест, ибо исключить «дурную кровь» до конца никто не мог. Так вот, Глеб, поверь мне, во время рассказа о том, что видел Дрём, многие побывавшие в разных передрягах мужики были в ужасе. Обо мне молодом с ярким воображением и говорить нечего. Дрём же рассказывал всё с отсутствующим выражением лица. Казалось, он до сих пор там и смотрит в лицо замученным людям. В тот день на Совете было принято самое страшное решение в нашей истории. Мало кто знает, как именно погибли отступники, но я тебе расскажу.
Голос Стэнли сорвался и в тишине библиотеки это прозвучало трагично. Внутри будто дёрнулось что-то.
— Фанатиков решили уничтожить, — мёртвым голосом продолжил Стэнли. — Их нашли, драться с ними никто не стал, их просто выжгли… выжгли ментально. А после уничтожили физически.
Я молчал, просто не находил слов, которые были бы к месту.
— Дрём так и не оправился от произошедшего с ним. Немного оживал лишь в редкие моменты увлечения делом. Окончательно его подкосила смерть завра, единственного близкого существа. Завр не смог вернуться в стаю. Не смог общаться с сородичами после сделанного и тихо угас в той дальней пещере, в которой они с Дрёмом поселились.