В самом Густауне мнения на счет Хенриетты разделились. Наверное, можно понять и простить все язвительные замечания, сделанные по ее адресу местными девицами, которые и сами были бы не прочь выскочить за Дэна. Но Хенриетта была девушкой серьезной, а Дэн, несмотря на внешнюю веселость и кажущуюся легкомысленность, знал, что делал. Молодая жена просто боготворила своего мужа. Даже местные протестанты вынуждены были это признать, хотя потом и стали презирать ее за беспрекословное выполнение всех предписаний новой веры, язвительно говоря, что та рожает детей, как кошка.
Конечно, это было довольно грубое замечание, хотя доля правды в нем и была. Через одиннадцать месяцев после свадьбы Ханка родила дочь. Спустя полтора года, когда война уже закончилась, она была опять беременна. И так продолжалось почти непрерывно в течение всех последующих 20 лет. В результате Ханка подарила мужу девятерых детей.
Когда Дэн демобилизовался, он решил, что лучше всего снова пойти на «Интернэшнл харвестер». Вместе со своей новой семьей он переехал в дом родителей в восточной части 21-й улицы. Теперь они наконец избавились от неприятного соседства с железной дорогой и наслаждались большим парком, расположенным рядом с домом.
1 декабря 1945 года Дэн пришел в местное полицейское управление и подал прошение о зачислении его на службу. Одним из первых вопросов в анкете стоял вопрос о партийной принадлежности. То ли с неким вызовом, то ли просто по незнанию Дэн написал: «Демократ».
Позже, конечно, он изменил свою партийную принадлежность и стал, как и все полицейские, республиканцем. Это обстоятельство, как и то, что его жена Ханка родилась в семье иноверцев, он тщательно скрывал от родителей. Джозеф Митрионе очень гордился тем, что его сын щеголял теперь в полицейской форме, и не было никакого смысла портить ему удовольствие.
Анкета содержала и другие, довольно прямолинейные вопросы, что было весьма типично для того времени. Среди них были, например, такие: «Белый или цветной?» Дэн написал: «Белый». «Умеете ли читать?» Дэн написал: «Да». «Умеете ли писать?» Он вновь написал «Да». В соответствующей графе он указал занимаемую должность и место прежней работы, имена детей, место рождения в Италии, а также чем болел (пять лет назад у него вырезали грыжу).
Его зачислили на службу как одного из самых достойных граждан Ричмонда. Полиция штата Индиана была печально известна тем, что жалованье у тамошних полицейских было ничтожным, а возможности продвижения по службе почти не было. Но это нисколько не мешало полицейскому Дэну Митрионе каждый день выходить на дежурство с желанием показать самый высокий профессиональный уровень. Он считал службу в полиции продолжением службы на флоте и добросовестно выполнял свой долг. Партнером по дежурству Дэн выбрал добродушного парня по имени Орвил Конайерс.
Никто не называл Конайерса по имени из-за его огненно-рыжих волос и вечно красных щек. Для всех он был просто Рыжий. В течение двух с половиной лет начиная с 1946 года они с Дэном колесили по городу в одной и той же полицейской машине, а затем еще долго оставались друзьями, несмотря на разницу в возрасте (Дэн был на пять лет младше).
Ричмонд был небольшим городом, поэтому обязанности полицейских были необременительны: штрафовать подвыпивших водителей, следить за общественным порядком и фиксировать нарушения для последующего разбирательства в суде. В то время в городе не было собственной живодерни, поэтому время от времени полицейским приходилось самим пристреливать бездомных собак. Пожалуй, это была единственная ситуация, в которой полицейский мог тогда применить свой «кольт» 38-го калибра.
Рыжий считал, что самым опасным для них было примирение повздоривших супругов. Хуже всего было, когда полицию вызывали в северные районы города. Входя в дом, где разыгрывалась очередная семейная драма, Рыжий всегда радовался, что рядом с ним такой крепкий парень. Им, как правило, удавалось быстро успокоить разбушевавшихся супругов, после чего они уходили со словами: «Ну, тихо, тихо! Успокойтесь! Все будет хорошо!»
Иногда муж или жена злобно бросали: «Вы здесь только потому, что мы негры!» Тогда вмешивался Рыжий, который говорил: «Мне все равно, какого вы цвета. Я просто хочу, чтобы вы успокоились».
Это было золотое время. Демобилизованные солдаты легко могли получить ссуду и купить небольшой домик за какие-нибудь шесть с половиной тысяч долларов. А три фунта хамбургеров стоили тогда всего доллар. И все же Рыжему и Дэну никак не удавалось тратить на пропитание своих семей меньше 180 долларов в месяц, что вынуждало их подрабатывать на стороне.