- Поэтому вы не учили его магическому языку?
- Я долго колебался, но счел, что чем меньше он себя контролирует, тем лучше для него же...
- Вы даже не обучили его нужному заклинанию, - перебил я.
- Разве? - изумился Ларсов совершенно искренне.
Вот теперь все встало на свои места. Маги тоже люди, и в перечень базовых заклинаний для Велина деструкция просто не вошла.
Какая мелочь могла погубить магический мир...
- Велин не выжил бы, - сообщил я.
- Он выжил и победил, а значит, я был прав, - возразил директор.
- Только потому, что я оказался рядом.
- Что также случилось благодаря мне, - надменно напомнил Ларсов.
Что правдой было лишь частично, ведь помочь Велину я решил сам.
Наверное, я мог бы потребовать признания моих заслуг. Но я не стал. Ларсов прав – последствия случившегося со мной могут грозить неприятностями в первую очередь мне самому. Криден, вернувший себе жизнь… Меня могли упечь в тюрьму, обвинив в убийствах, которые я не совершал – но кто мне поверит? Или поместить в сумасшедший дом, заподозрив в безумии. Ведь разве можно семь лет провести в обличии нежити и не сойти с ума?
К тому же мне не хотелось становиться должником Ларсова. Если я и буду учиться здесь, то точно не из-за его милости.
В конце концов, я сумел выжить в одиночестве, будучи криденом. Не думаю, что в человеческом теле это будет труднее.
И я ушел. За время, проведенное в школе, я успел обзавестись личными вещами. Не так уж много, но я решил забрать их с собой.
И заодно попрощался с Тимом. Я успел ему все объяснить, и, кажется, он действительно не держит на меня зла.
А вот решимости проститься с Агнией мне не хватило. И я покинул школу – налегке, на ночь глядя.
Но у меня был план. То, о чем я сказал Тиму.
Когда семь лет назад меня обратили в кридена, я в первую очередь отправился к отцу, надеясь на его помощь. Тогда он едва не убил меня, не воспринимая как сына – он видел перед собой темную тварь, занявшую место его ребенка. Но сейчас я – человек. И, возможно, теперь отец не оттолкнет меня.
Возвращение в семью избавит меня от всех проблем. Вот только я не уверен, что отец будет рад мне, спустя столько времени.
А еще мне как-то надо добраться до дома. При том, что я не уверен, что отец все еще живет там.
Дорога домой заняла приличное время. Я добирался на перекладных, подрабатывал за еду, больше не собираясь воровать, и вот, наконец, оказался у ворот дома, который когда-то считал своим.
Усадьба, принадлежавшая многим поколениям моей семьи. Когда я пришел сюда в последний раз, ворота не признали меня, отказавшись открыться. Тогда отец вышел ко мне сам, вооруженный арбалетом… Мне пришлось бежать.
А сейчас, стоило мне коснуться ворот, они услужливо разъехались, пропуская меня внутрь. На этот раз дом меня признал.
Чуть помедлив, я шагнул в открытые ворота. Подъездная дорожка шла вдоль ухоженного сада к самому дому. И, приближаясь к нему, я невольно замедлял шаг, чувствуя непривычное волнение. Как-то меня тут встретят? Захочет ли отец говорить со мной? Здесь ли он?
А вдруг он захочет меня убить, не разглядев во мне человека? Тогда мне снова придется спасаться бегством.
Хотя не факт, что сейчас оно мне удастся.
Я подошел к самому крыльцу, когда вдруг двери дома открылись, и мне навстречу вышел человек.
Однажды я стану его точной копией - лет через двадцать. Но и сейчас мы похожи – оба высокие, светловолосые и голубоглазые, с одинаковыми чертами лица.
- Здравствуй, отец, - сумел произнести я, хотя горло сжали дурные предчувствия.
Но в его руках не было оружия, и потому я просто остановился, ожидая, что будет дальше.