Однажды рано утром, когда они вместе лежали в постели, у Джулии начались схватки.
— Я чувствую, — сказала она Александру. — Это ребенок.
Он наклонился над ней и прижал ухо к голому холму ее живота, как будто прислушиваясь к музыке внутри него.
— Наш ребенок! Ребенок для Леди-Хилла, — торжествующе заявил он.
Он помог ей одеться, спуститься вниз по лестнице, усадил в свой красный мини-автомобиль и отвез в клинику для матерей.
Глава четырнадцатая
Июнь. 1960 год.
— Просыпайтесь, дорогая! У вас прекрасный ребенок. Очаровательная маленькая девочка. Разве вы не хотите взглянуть на нее? Леди Блисс, вы все еще спите?
«Все в порядке, — подумала Джулия. — Они обращаются к кому-то другому. Я Джулия Смит, а ребенок — нет, это чей-то ребенок, но только не мой».
Она не хотела просыпаться, потому что тогда снова началась бы боль. Цепляясь за спасительный сон, она могла не подпускать это боль близко к себе. Однако голос настаивал:
— Просыпайтесь, дорогая.
Сквозь сомкнутые веки она могла видеть пугающе яркий свет. А еще казалось, что живот перетянут чем-то жгучим и тугим. Она поняла, что наконец проснулась, и открыла глаза.
Рядом с ее кроватью стояла медсестра в полосатом платье и белой шапочке. Свет резал Джулии глаза, и от этого все тело болело еще сильнее. Но вот туман от анестезии рассеялся, и она поняла, почему она здесь. Вчера — неужели только вчера? — часы мучений, продолжительных схваток, боли, которая то отступала, то возвращалась снова и терзала ее, пока она не закричала. Акушерки держали ее за руки и вытирали губкой лицо. Потом все столпились вокруг нее, и доктор сказал, что таз слишком узкий и придется делать кесарево сечение. Александра куда-то оттеснили, лица в зеленых масках склонились над ней, и — боль, бесконечная боль… А потом ее, полубесчувственную, слабую и изможденную, уложили в постель. И вот наступило яркое утро, и ей улыбалась аккуратная темноволосая медсестра.
— Не беспокойтесь, он придет чуть позже. Ведь молодым отцам тоже надо немного поспать.
Каким-то образом медсестра подхватила Джулию под руки и усадила ее. Она поправила подушки, и Джулия заметила, что если закрыть глаза и не шевелиться, то боль слегка отступает.
— Вас беспокоит рана? — спросила медсестра.
— Да, — сказала Джулия.
— Доктор обязательно даст вам обезболивающее. Что-нибудь легкое, чтобы не причинить вреда ребенку. А вот и она. Настоящая красавица! Не хотите ли подержать ее?
Джулия посмотрела в сторону. Там стояла белая детская кроватка, и медсестра достала оттуда белый сверток. Она отвернула угол одеяла и проворковала:
— Вот наша девочка! Ну, иди к мамочке, она ждет тебя.
Руки Джулии были непослушными и тяжелыми, но она подняла их и взяла сверток. Он оказался очень легким, удивительно теплым и мягким. Она посмотрела прямо в лицо малышки. Оно было пунцовым, к тому же его прикрывало прозрачное одеяльце, и почти ничего не было видно. Джулия разглядела только маленькие черные реснички, густые черные волосы и крошечный подбородок, казавшийся твердым и упрямым.
Итак, после всего — ребенок. Как трудно было соотнести всю пережитую боль с этим маленьким теплым свертком.
— С ней все в порядке? — спросила Джулия.
— Конечно! Она просто совершенство!
Джулия начала рассматривать ребенка. Она ожидала, что почувствует что-нибудь, не осознавая еще до конца, что произошло. Создание было крошечным, но оно определенно существовало.
— Благодарю вас, — вежливо сказала Джулия.
Медсестра улыбнулась.
— Вам еще предстоит познакомиться друг с другом. Я ненадолго отлучусь и приготовлю вам чашку хорошего чая.
Джулия встревожилась, когда дверь за медсестрой закрылась, но ребенок крепко спал и даже не шевелился. Девочка. «Моя дочка», — подумала Джулия. Почему-то она была уверена, что Александр хотел мальчика, хотя никогда и не говорил об этом. Она откинулась на подушки, прижимая к себе ребенка. Она очень хотела, чтобы сейчас пришел Александр.
Первым посетителем оказалась Мэтти. Она ворвалась в тихую комнату, в руках у нее были цветы и пакеты. Она присела на край кровати и нежно обвила руками Джулию и ее белый сверток.
— Я пришла, как только поговорила с Блиссом. Дай-ка взглянуть на нее.
Джулия протянула ей ребенка.
Мэтти ловко подхватила сверток.
— Боже, она такая хорошенькая! Привет, моя прелесть! — прошептала она.
Мэтти держала сверток, и в ее глазах блестели слезы радости. «Конечно, — подумала Джулия, — Мэтти умеет обращаться с детьми. Она вырастила своих младших сестер и братьев». Мэтти заметила, что Джулия наблюдает за ней, и рассмеялась сама над собой: