— В самом деле, что это я плачу? Моя дорогая, ты такая умница! Страшно было?
Джулия притворилась безразличной.
— Но ведь все позади.
— Блисс сказал, что ты звала меня. И Джесси.
Джулия вспомнила со стыдом, что вчера звала всех, кого знала, чтобы они пришли и вырвали ее из объятий боли.
— Кажется, я и Бетти звала. Я тогда плохо соображала. Было много крови и все болело.
— Блисс сказал, что это их вина. Они позволяли тебе тужиться до тех пор, пока Блисс не заорал, что убьет всех.
— Я знала, что она не хотела рождаться. Поэтому все было так плохо.
— Но они в конце концов вытащили ее на свет божий, и она чудо! — успокоила Мэтти.
Джулия прижалась головой к ее плечу и внезапно почувствовала, что все хорошо, нет, просто великолепно, наполнено покоем, счастьем, а ее страдания закончились.
— Посмотри, Мэтти, она открыла глаза.
Вдвоем они склонились над малышкой и встретились с ее непроницаемым взглядом.
После долгой паузы Мэтти повторила:
— Ты умница! И ты такая счастливая!
Потом, что было больше на нее похоже, объявила:
— Я принесла шампанское. У меня есть тост.
Мэтти разыскала стаканы и со звучным хлопком достала пробку из бутылки.
Она разлила серебристую пену и подняла свой стакан, глядя на подругу.
— За вас! За маму и дочку.
«Неужели это я?» — удивилась Джулия. Она выпила шампанское. Сколько же времени прошло с тех пор, как она последний раз вспоминала свою настоящую мать! Интересно, что почувствовала бы эта женщина, если бы узнала, что у нее родилась внучка?
Вошла суетливая медсестра с чашкой чая. При виде шампанского она заворчала, поставила чай на столик у постели и, прежде чем выйти, неприязненно взглянула на Мэтти.
Несколько мгновений спустя появился Блисс. Джулия сначала даже не поняла, что это он, потому что его закрывала целая пирамида цветов. Все они были белыми: и орхидеи, и розы, и лилии. Он положил их рядом с Джулией, рассыпал по всей постели, а потом наклонился и поцеловал ее.
— Спасибо тебе, — прошептал он, — за моего ребенка!
Джулия собрала с покрывала несколько цветков и поднесла их к лицу, вдыхая пряный медовый аромат.
— Я думала, ты хотел мальчика.
— Я хотел именно того, кого ты подарила мне, — сказал Александр.
Он наклонился над кроваткой, чтобы посмотреть на дочку. Джулия никогда не видела его таким мягким, таким нежным и беззащитным, даже ночью, в постели, в самом начале их романа. Когда Александр повернулся, чтобы поправить белые покрывала на детской кроватке, натянулась кожа и на тыльной стороне рук выступили шрамы. Тяжело дыша, Джулия смотрела на него не отрываясь.
— Знаешь, ночью я сидел здесь и держал ее, — говорил Александр. — Когда тебя уложили в постель. Ты была в безопасности, и она была живая. Дышала. Это были лучшие минуты моей жизни.
Мэтти резко встала. Скрипнули ножки стула, на котором она сидела.
— Мне пора идти. Надо сегодня еще дочитать новую пьесу.
Джулия и Александр кивнули, едва расслышав ее слова, но Мэтти должна была что-то сказать перед уходом. Собирая вещи, она сосредоточилась на сегодняшней работе. Все-таки у нее была работа.
Целый год она играла в спектакле «Еще один день» в театре «Ангел», а потом и в других театрах. Последние три месяца она отдыхала, готовясь исполнить роль Мари в киноверсии. Сегодня ей надо было прочитать очередную часть нового произведения Джимми. Режиссерам, продюсерам и другим актерам они представлялись таким же нерушимым союзом, как хлеб и масло в бутерброде.
— Как Джимми? — спросил Александр.
— А, все отлично.
Она больше не спала с Джимми. Он равнодушно оставил Мэтти, переключив внимание на какой-то другой объект. Сначала Мэтти переживала, чувствуя себя отвергнутой и никому не нужной, потом разозлилась. Она снова была одна, но у нее не было времени, чтобы задумываться над этим. Она наклонилась над кроватью и прикоснулась губами к щеке Джулии. Поразительно, что Джулия казалась такой красивой даже сейчас, после мучений, которые продолжались восемнадцать часов и завершились кесаревым сечением.
А Блисс был похож на ребенка, которому только что преподнесли такой подарок, о котором он и не мечтал.
«У этих двоих все будет хорошо, несмотря ни на что», — подумала Мэтти. Она молилась за них без слов. Еще раз она подошла к кроватке и вдохнула странный теплый запах новорожденного. Она помнила его от детей Роззи. Он проник в ее легкие и наполнил грудь.