— Мне нравится то, что я делаю, — ответил Джошуа. — Это хорошая жизнь.
Но он думал: «Сейчас я озабочен, чтобы сохранить все как есть. А мне следовало бы больше заботиться о том, чтобы сохранить тебя, Джулия. И когда я вижу тебя…»
Он не спрашивал об Александре, а лишь повторил ее вопрос:
— А ты счастлива?
Она наклонила голову и, улыбнувшись, ответила: «Наверное». Она вдруг отчетливо поняла все. Бесконечные умственные построения, запутанные объяснения и причины не имели больше значения, и простота всего происходящего потрясла ее. Она с Джошуа, здесь, сейчас, остальное не имеет значения.
Она улыбнулась и повторила:
— Я счастлива этими мгновениями.
Этого было достаточно. Они разлили по бокалам остатки шампанского.
— Не хочешь ли сходить куда-нибудь поужинать? — полуофициально спросил он.
Джулия прямо взглянула в его глаза, ее сердце сильно забилось.
— Не думаю, что могу сейчас что-нибудь съесть, — сказала она.
Он встал, отодвинул стул, помогая ей встать, и взял ее за руку.
— Тогда поехали ко мне, — сказал он.
Небо над площадью Пикадилли было темно-синим. Джош свистом подозвал такси, и они сели на широкое сиденье, не глядя друг на друга. Однако они понимали, что происходит между ними. Джулия рассеянно следила из окна за мельканием витрин магазинов с манекенами и думала о жизни своей и Джоша, о том, как расходились и снова сходились их пути. Наконец такси остановилось. Джошуа открыл дверь, она вошла вслед за ним.
Дом был почти пустым. Его только начали обставлять мебелью. Пахло новым ковром и клеем для обоев. Все было белым, еще не распакованный диван одиноко стоял в углу. Джулия прошла по маленьким комнаткам, прикоснулась к новой отделке из белого пластика на кухне и вопросительно посмотрела на Джошуа. Это все было слишком постоянным, чтобы принадлежать его миру.
— Это дом моих друзей. Сейчас у них медовый месяц, а дом в моем распоряжении, пока они не вернутся и не окунутся в семейное блаженство.
Его лицо изменилось.
— Прости…
Он хотел сказать: «Ты ведь тоже замужем».
Джулия прошла в гостиную. Она вспомнила домик на краю леса, как Джош поселился там, переставил мебель и снова уехал. Его друзья. Так много друзей! Все любили Джошуа. Она уже не чувствовала себя особенно счастливой, но пыталась удержать это чувство.
На низком прямоугольном столике лежала большая коробка, обернутая яркой бумагой. Джошуа поднял ее и преподнес Джулии.
— Это подарок для Лили, как я и обещал.
Джулия взяла коробку и посмотрела Джошу в глаза. Он улыбнулся, не понимая, почему она медлит и не распечатывает подарка.
— Ну же! Открой.
— Джош, ты был уверен, что я приеду сюда с тобой?
Это было очень важно. Случилось ли так само собой, или он все рассчитал. Выражение его лица сразу обезоружило ее. Он ответил совершенно честно — она это поняла:
— Я надеялся, что ты придешь. Я не отваживаюсь быть уверенным ни в чем, что касается тебя.
Он неловко попытался обнять ее, но она уклонилась.
— Давай сначала посмотрим подарок.
Им оказалась кукла, почти такая же большая по размеру, как Лили. Она открывала и закрывала глаза, плакала и говорила, пила воду и ходила в туалет, как гласила инструкция.
— Правда, здорово? — просиял Джошуа. — Она все умеет!
Джулия быстро проговорила сквозь зубы:
— Нет, она отвратительна — и великолепна! Посмотри на ее лицо!
Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Смех был очищающим и простым, он напомнил о старых временах, когда они были вместе, и вычеркивал из памяти все неприятные моменты.
Они перестали смеяться и застыли друг против друга. Джошуа сделал шаг вперед и взял ее за локоть, наклонился, поцеловал ее веки, щеки, уголки рта, а когда она повернула голову — шею под тяжелой и теплой массой волос. Пальцы Джулии стиснули его руку.
— Я знала, что приду сюда с тобой.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. Они пошли по лестнице, поддерживая друг друга.
В спальне стояла низкая белая кровать. Выкрашенные в белый цвет дверцы буфета были заперты от посторонних на ключ. Здесь жили друзья Джошуа. На полу лежала сумка, а на спинке стула висели джинсы — вот и все следы присутствия Джошуа в этом доме. Джулия ожидала увидеть здесь его лыжи, книги, пластинки, одежду, которые окружали бы его и придавали ему вес. А эта неприкрытая ясность, белизна комнаты испугали ее. Она всегда стремилась удержать его, привязать к чему-нибудь определенному, как это было в пансионате «Флора», из окон которого открывался чудесный вид.