Они крепче прижались друг к другу и пошли дальше, оставив Сохо далеко позади. Двигаясь без всякой цели, они вышли наконец на Стрэнд. Северный вход в «Савой» вспыхивал бегущими огнями и отполированным металлом. Джулия с Александром свернули в сторону и скрылись на темной, круто спускающейся к реке аллее.
Свет одинокого старинного уличного фонаря был тусклым от поднимавшегося от реки тумана, а их шаги гулко отдавались в неподвижной тишине.
Напротив узкого входа в приют Джулия остановилась. Пол был устлан картоном и в углу лежал свернутый пакет. Внутри никого не было, но ясно, что он был занят и скоро какой-нибудь старик, ковыляющий через мостки вдоль набережной, приплетется сюда на ночлег.
Стоял смрад от испортившейся пищи. Джулия закрыла глаза, пытаясь представить себя и Мэтти прижавшимися друг к другу. Почти с гордостью Джулия сознавала, что более или менее сдержала данные себе обещания. А что обещала себе Мэтти? Но Мэтти уже растаяла, растворилась в бесконечности. И на этот вопрос уже не получишь ответа.
— Мы так безрассудно пользовались своей свободой, — сказала Джулия. — И были так напуганы тем, что пришлось спать в подобном месте.
— Ты рассказывала мне, — ответил Александр, — когда мы впервые встретились. Ты помнишь это?
— Я все преувеличивала.
Они спустились к реке и постояли, опершись о парапет набережной и глядя на зеленоватую воду.
Джулия еще раз бросила взгляд на широкий проем в нише и задумалась. Ее шансы на счастье остались при ней, уцелевшими, какими они были в ту ночь, когда они с Мэтти нашли здесь приют. Ей повезло. А от Мэтти удача ускользала.
— Я так тоскую по ней. Как бы я хотела, чтобы она вернулась! — сказала Джулия.
— Мэтти умерла. Она не вернется. Ты думаешь, я по ней не скучаю?
Джулия резко повернулась к Александру.
— Я знаю. Извини, я такая эгоистка. С моей стороны было ужасным эгоизмом запереться в Коппинзе после ее смерти, а потом убежать обратно в Италию. И сейчас я здесь, если еще не поздно. Если ты хочешь меня. Я боюсь спрашивать у тебя, Александр, но я должна спросить.
В туманном свете фонаря Джулия пыталась прочесть ответ на его лице. Но он взял ее руку и повел дальше.
— Я не хочу говорить об этом здесь.
Они пошли по аллее, поднялись по нескольким каменным ступенькам на площадку, с которой открывался вид на реку. От нее поднимался характерный запах гнилой травы. Они остановились рядышком на набережной и облокотились о холодный гладкий каменный парапет, глядя на Темзу. Вода внизу казалась очень черной, но на середине и на противоположной стороне реки ее поверхность рябила бесконечной цепью отраженных огней.
— Я тоже ошибался в те годы, — сказал Александр. (Пора было выяснить ее отношение к нему.) К этому подтолкнул его Джош Флад. — Я пытался и раньше рассказать тебе, ты помнишь? В ту ночь, когда мы были вместе, когда умерла Мэтти?
— В этом не было необходимости, — тихо сказала Джулия. — В конце концов, хватит копаться в прошлом.
— Я был виноват перед тобой тогда, в Леди-Хилле, еще до пожара, и после. Мне не следовало ожидать, что ты сразу примешь мой образ жизни.
Джулия поняла, что необходимо объясниться. Если они не выяснят свои отношения сейчас, у этой темной реки, тогда она и Александр не смогут остаться вместе.
— Глупо было разочаровываться в тебе только потому, что ты не хотела так жить. Мой гнев еще можно было оправдать, но ничего удивительного в том, что ты оставила меня ради Джоша Флада не было. Даже Феликс лучше понимал тебя, чем я.
Джулия кивнула, удивляясь его проницательности.
— Феликс понимал, а вот Мэтти — нет. По крайней мере тогда.
— Мэтти хотела иметь именно то, что ты отвергала. Я не имел в виду меня, хотя мы с ней в каком-то смысле любили друг друга. Она хотела иметь дом и семью. Место, которое бы ей принадлежало.
Александр и Мэтти, сидящие с Лили под яблонями в ледихилльском саду. Золотистая сандалета Мэтти и ее нижнее белье, брошенное на стул в его спальне. С Митчем в Коппинзе Мэтти нашла то, что искала, а затем в один миг потеряла все разом. Это было жестоко, но нельзя винить тех, кто ушел навсегда. Джулия подняла голову.
— Подожди, — сказал Александр, — есть еще кое-что. Я должен был понимать, что ты выходишь замуж не за мой дом. Или что ты будешь жить моей страстью к его восстановлению. После твоего ухода я потратил годы, пытаясь делить любовь с черепицами, дубовыми панелями и лепными украшениями. Затем пытался найти замену тебе. Я очень старался в этом смысле, Лили знает это. Но не смог заменить тебя никем. И менее всего Леди-Хиллом.