В последнее время Советники были крупно разочарованы. После бесед то с одним, то с другим учеником ими была замечена пугающая тенденция: почти никто из новоприбывших не хотел целиком и полностью посвятить свою жизнь науке. Но члены Совета были уверены, что до окончания Академии планы на будущее юных магов успеют измениться. Советники были мудры.
За игрой в боулинг Ник буднично сообщил Михаэлю, что собирается стать художником, о чём поставит Совет в известность. Старший Райнвуд прекрасно понимал, что их такая позиция не устроит. Но в первый раз редко кто говорил именно то, что Советники хотели услышать. Сказывалось пагубное влияние лишённых дара. Скоро это пройдёт. Всё пройдёт, оставив в душах юных магов смятение и безграничную тягу к науке, ради которой они вскоре пойдут на любые жертвы и лишения, сделают что угодно для исполнения своего предназначения.
Михаэль это знал. А ещё он догадывался, что может с лёгкостью обыграть Ника в боулинг. Поддаваться Михаэль не хотел, зная, что внимательный младший брат быстро выведет его на чистую воду. Но победить оказалось не так-то просто. Игру закончили вничью. Всё-таки Ник очень изменился за прошедший год.
Вскоре.
Осеннюю погоду в Териконе я считала прекрасной до того момента, когда мне вдруг пришло сообщение на экран. Пару недель назад Михаэль показал мне, как с помощью планшета можно быстро сообщить любую новость другому обладателю экрана. Правда для этого нужно было знать идентификационный номер планшета, на который собираешься отправить сообщение, и находиться с ним в одной параллели. В этот раз все условия видимо были соблюдены. В графе 'отправитель письма' стояла аббревиатура, ещё не встретившаяся мне за всё время знакомства с жизнью мага.
МЧН
Что бы это могло значить? Милая чайка надежды? Маленький чайный ножик? Моржевидный числовой носорог? Теряясь в догадках, я решила прочесть сообщение, надеясь, что оно сможет пролить свет на загадочного отправителя.
29 октября в Териконе местами ожидаются сильные дожди, порывы ветра до 12-16 м/с. Будьте внимательны и осторожны!
Какие маги, оказывается заботливые, когда речь заходит о них самих. Почему-то лишённым дара никто таких сообщений не рассылает. Да и зачем? Глупые жители Аломера в таких вещах ведь не разбираются, а только и умеют, что всюду таскать с собой зонты и кутаться в тёплые шарфы. Наивные простаки!
Я с размаху кинула экран на кровать. Что будет с планшетом, мне теперь было абсолютно всё равно. Стекло я так и не стала чинить. Всё это теперь казалось таким незначительным, глупым и нелепым. Прямо как я сама. Ничего не добилась, ничего не смогла сделать без посторонней помощи. Единственную заслугу, которую я по праву считала своей, всего одним нелепым письмом смешали с грязью. А вместе с ней и мою мечту.
Кому нужен непутёвый недомаг, неспособный самостоятельно пройти даже дурацкий Тест? Любой полноправный житель Териконы справился с ним играючи и даже секунды не переживал по этому поводу. Изводить себя из-за этого было всецело моей прерогативой.
Осень в Териконе нагоняла на меня тоску. Я с нетерпением ждала зимы. Но до её прихода было ещё очень много времени. Слишком много времени, чтобы думать, предполагать, додумывать, анализировать и доводить себя до состояния апатии.
Вместе с листьями в парке Академии падал и градус моей ответственности. К занятиям я теперь готовилась с грехом пополам. Проект Михаэлю и вовсе пришлось доделывать в одиночку. Сначала он просил моей помощи, затем требовал, а после понял, что это бесполезно. Мне же до поры до времени было всё равно.
Вскоре начались затяжные дожди. Ученики Академии и думать забыли даже нос на улицу высовывать. Все окна были плотно закрыты, а появившиеся крупицы свободного времени целиком и полностью были задействованы под занятия. Но только не мной. К началу зимы все мои однокурсники налегали на учёбу с силой, равной той, с которой я от занятий отлынивала.
Сначала меня это лишь немного беспокоило. Я всё ждала, что через день-два появятся нестерпимые угрызения неспокойной совести, которые мигом заставят меня вернуться к обычной, правильной жизни и снова взяться за учёбу. Но проходили недели, и ничего не менялось.