Неловко выставленная для предотвращения падения нога издала еле слышный хруст и заскользила по грязи. От этого боль раскалённой стрелой пробежала по всему телу. Марк стиснул зубы и беззвучно свалился в лужу.
Тогда же.
Несмотря на то, что снег в Аломере был совсем не редким явлением, на уроках я совсем не могла сосредоточиться и постоянно отвлекалась на вид за окном. И что удивительно, не только я одна. Учителя всё сразу же замечали, но никаких попыток предотвратить это безобразие до поры до времени не делали. Первой, как и следовало ожидать, вышла из себя учительница Дарьяна:
-Позвольте поинтересоваться, что вы там такое интересное увидели?
Вопрос определённо был риторическим. Не понаслышке зная строгость её характера, все затаились, синхронно отвернувшись от окна. Я безуспешно пыталась вспомнить тему сегодняшнего урока. На ум приходили только белоснежные сугробы, окружённые целой армией снеговиков.
Учительница Дарьяна окинула нас строгим взглядом прищуренных глаз. После такого даже у самых ненастроенных на учёбу ребят внезапно появлялся интерес к ИУМ. Даже у меня мороз по коже пробежал. Но не от взгляда учительницы, а от столь пугающей похожести магов на лишённых дара, которая за одну секунду может пропасть, а потом снова вернуться. Последнее время меня от этого бросало в дрожь. Сколько ещё должно пройти времени, чтобы и я стала такой? Ответ на этот вопрос мне очень хотелось бы получить. Пока не стало слишком поздно.
-Вот что, - продолжила учительница, видимо устав от нашего виноватого молчания, - Вижу, сегодня все ваши способности направлены лишь на восхищение погодой. В таком случае, как вы смотрите на освоение заклятия, служащее для создания уже наточенных коньков?
Видимо вспомнив про пруд в парке Академии, который уже должен был покрыться льдом, все были несказанно рады предложению учительницы Дарьяны. Мы даже не заметили, как пролетело время до конца урока. Задание увлекло всех без исключения, заставив позабыть обо всём на свете. По окончании занятия каждый первокурсник стал обладателем свеженаколдованной пары коньков.
И что это были за коньки! Белые, поскрипывающие, прямо кричащие о своей новизне. Острое стальное лезвие опасно поблёскивало в ярких солнечных лучах, когда я выбежала на улицу.
Михаэль уже ждал меня, вооружившись своими коньками, которые чернели на фоне первого снега. Мой друг замотался шарфом по самые глаза, напялил сверху шапку с помпоном, а руки спрятал в пушистые варежки. Увидев его в таком камуфляже, я чуть не покатилась со смеху. Михаэль лишь головой покачал, заметив, что я проигнорировала все возможные способы утеплиться, и заставил меня надеть шапку. Понимание того, что Михаэля мне не переспорить, пришло только после того как головной убор был бесцеремонно нахлобучен мне прямо на глаза.
Из-за завываний ветра говорить, а тем более продолжать спорить, было совсем невозможно. Его порывы швыряли вместе с холодным воздухом хлопья снега в лицо. На ресницах оседали снежинки. Вместе с дыханием изо рта в воздух вырывалось облачко пара.
Скоро я пожалела, что не догадалась надеть шарф и перчатки. Теперь погода в Териконе была совсем под стать магам – такая же холодная и злая. Только понятным это становилось далеко не сразу.
Лёд на пруду был безукоризненно ровный, словно поверхность огромного зеркала. В Аломере такого не найти. Лезвия коньков не оставляли на глади пруда ни следа. Всё это было так странно, что можно было подумать, что на самом деле все не скользят по льду, а парят над ним. Или, что нас здесь вообще нет.
Михаэль катался рядом со мной. Время от времени он, выделывая всякие трюки: то быстро-быстро кружился вокруг себя, стоя на одной ноге, то внезапно разворачивался на месте и ехал в обратную сторону, то делал вид, что падает, а когда я кидалась ему на помощь, смеялся и без оглядки уносился вперёд, зная, что я буду догонять.
После нескольких кругов по зеркальной глади озера я выдохлась. Словно на меня вдруг навалилась вся усталость, накопившаяся за целый год. От холодного воздуха щёки горели, будто объятые пламенем. Пальцы на руках наоборот превратились в ледышки. Вскоре мне уже казалось, что я сама превращаюсь в глыбу льда, которая от любого резкого движения или звука может разлететься на мелкие осколки.