Териконские фонари были натурами более прямыми и отвергали любые полутона. Только чёрный и белый. Больше ничего. Глаза от этой яркости, усиленной свежим снежным покровом, слепило. Но зато лучше места запускать воздушный змей зимним вечером и не придумать.
Ник не без помощи Михаэля быстро разобрался со стропами и, отойдя как можно дальше от деревьев, уже протянувших к змею хищные лапы, подкинул его высоко вверх. Тот зашумел на ветру, зашуршал как целый парк полный осенних листьев, и развернулся. В безукоризненно блистающем свете фонарей чётко обозначились острые углы огромных крыльев, длиннейший хвост с шипами, извивающийся как змея, витые рожки на крупной голове и гордо изогнутая шея. Воздушный змей был сделан в форме дракона.
Он взмывал всё выше и, подхваченный сильным порывом ветра, рвал стропы из рук. Мы ещё долго простояли в парке Академии, следя за полётом дракона. А потом в небоскрёбе зажёгся свет. День подходил к концу. На парк быстро опускалась бархатная тьма. В Академию все мы (кроме дракона, конечно) вернулись окоченевшие, но счастливые.
Вернувшись в свою комнату, я первым делом споткнулась о стопку учебников, взятых из библиотеки, чтобы как следует подготовиться к грядущим экзаменам. С ужасом я оглядела разбросанные вокруг меня книги. Их было слишком много для одной лишённой дара. Даже магу такое количество учебников точно не одолеть. И почему я никогда не могу начать готовиться заранее?!
Ещё со школы в Аломере я помнила, что на подготовку к экзамену всегда не хватает одной ночи. Честное слово! Вот ещё бы чуть-чуть и быть мне самым умным экзаменуемым в двух городах! Кажется, стоит приложить всего лишь ничтожную капельку усилий, просидеть ещё всего пару часов и всё! Экзамен сам сдастся на милость победителя. Но если бы всё было так просто!
Нельзя знать абсолютно всё. Это закон двух городов. Даже великие гении прошлого, все выдающиеся философы и учёные не имели представления сразу обо всём. Они знали много для своего времени, теперь же этого не достаточно.
Каждый преподаватель имеет право на свои индивидуальные требования и причуды. А ученики испокон веков готовятся им соответствовать. Без этого умения долго не продержаться.
Подготавливаться я обычно начинала с самого начала. Старалась посещать все уроки, с умным видом кивать, когда от меня этого ждали. Записывать, если это необходимо, и внимательно слушать.
Где-то за две недели до экзамена эта мёртвая полоса штиля заканчивается. Наступает время отрицания. Мозг будто старается меня убедить, что всё это я выдумала, и что в реальности никакого экзамена нет. Голова просто отказывается работать в нужном направлении, мысли вечно отвлекаются на всякую чепуху, ищут любой способ, чтобы подольше отлынивать от работы.
А за два дня до экзамена приходит паника. Ты просыпаешься с ней и с ней засыпаешь. С утра она даёт о себе знать лёгкой дрожью в руках. Хватаешься за книги и учебные пособия, а они выпадают из безвольных пальцев. Становится страшно. Учебники выглядят жутко тяжёлыми и, судя по виду, таят в себе столько знаний, сколько не освоить и всем ученикам в двух городах за несколько столетий. Осознав это, первым делом начинаешь винить себя за безрассудство и беспечность, жалеешь о времени, потраченном впустую. Потом обещаешь себе в следующий раз (если он ещё будет) приступить к подготовке заранее, чтобы больше никогда в жизни не испытывать подобного смятения снова. Но и это быстро проходит.
В груди, прямо рядом с бешено бьющимся сердцем, начинаешь ощущать зияющую дыру. На фотографии она, скорее всего, получилась бы серого цвета. Такая смесь из испуга и отчаянья всегда приобретает этот оттенок. В панике ты хватаешься за все учебники и тетради сразу, не понимая, с чего начинать. Потому что так легче. Вместо того, чтобы наконец заставить себя полноценно учиться, проще в панике нарезать круги по комнате, воротя глаза от горы учебников, возвышающейся на столе как башня, которая вот-вот обрушится.
За день до экзамена отступать уже некуда. Мозг судорожно выдаёт одну бредовую идею за другой, видимо надеясь среди всевозможных планов, включающих в себя побег и ограбление в различном порядке и самых невозможных вариациях, найти что-то, что действительно сможет помочь. Тем временем спасение уже давным-давно в твоих собственных руках, которые, больше не слушая протесты внутренней лени, сами тянутся к учебнику. Начало положено. За чтением и повторением проходят последние часы. От осознания, что на освоение всего материала даже всей ночи не хватит, бросаешь всё и засыпаешь, чтобы не успеть передумать.