Тихо пройдя по коридору вперёд, девушка тут же остановилась и, притаившись за колонной, замерла. Кто-то в доме всё-таки не спал. Со стороны лестницы раздались гулкие шаги и звон посуды.
— Господин Эддо попросил меня приготовить ему ранний завтрак, — послышался робкий голос девушки.
— Зачем ему так рано вставать? Он куда-то собрался отплывать? — более грубый голос, задавший этот вопрос, принадлежал женщине — по всей видимости, намного старше первой.
Ответа Мири не услышала. Две служанки удалились по коридору в направлении кухни и скрылись из виду, а её одолела одна-единственная мысль. Куда это Эддо собрался так рано. Долго не размышляя и убедившись, что коридор и лестница на этот раз пусты, лазутчица проникла на второй этаж. Не отвлекаясь на двери, ведущие в другие комнаты этого огромного особняка, она точно знала, куда ей нужно идти. Пятнадцатая дверь направо от лестницы, большая с резными украшениями в виде различных животных и растительности. Именно там и располагалась нужная ей спальня, а внутри — кровать с балдахином, а в ней, на пуховых подушках, под тёплым одеялом — человек по имени Эддо. Цель её проникновения сюда.
Вытащив небольшой кинжал, всё это время спрятанный на бедре в её доспехах, она склонилась над храпящим и повизгивающим во сне телом. Холодная сталь коснулась его шеи, а правая рука ловко прижала голову к перине, закрыв ладонью рот.
Почувствовав дискомфорт через сон, человек в кровати медленно открыл глаза. Не до конца проснувшись, он вопрошающе посмотрел на девушку, сидящую на нём в металлической маске и угрожающую ему кинжалом. В секунду сон как рукой сняло. Хозяин дома сначала судорожно задёргался, потом попытался что-то сказать, но ладонь Мири, крепко держащая его рот, не давала ему это сделать. Осознав своё положение, он расслабился и стал ждать.
— Попался, мой старый враг, ты ответишь за смерть моего отца! — голос Мири стал холодным, словно зимний воздух.
Всем видом она показывала что готова убивать.
Эддо молчал, не в силах что-то ответить.
— Скажешь последнее слово, — она чуть сильнее прислонила лезвие кинжала к его шее для убедительности собственных слов.
Мири убрала руку от его рта, давая пленнику глотнуть немного свежего воздуха.
— Есть чай, зелёный или чёрный? А может, сразу кофе?
Расстегнув кожаный ремень с экзотической защёлкой на затылке, Мири сняла маску и положила на тумбочку рядом с наполненной тёплой водой ванной, над которой клубился еле заметный пар, поднимающийся всё выше к потолку. Убранство ванной комнаты оказалось таким же роскошным, как и во всём особняке: позолоченные торшеры, всевозможные резные ручки и крючки, на которых висели дорогие полотенца из чистого хлопка. Пол, стены и потолок выложены причудливой мозаикой из мраморных блоков ромбовидной формой, повсюду зеркала в полный рост и прочие менее заметные украшения. Рядом с ванной стоял небольшой шкафчик с четырьмя полками, на которых расположились всевозможные шампуни, средства для ухода за кожей, скрабы, лосьоны и ополаскиватели, а также разнообразные крема от рук и лица до пяток и интимных мест. Проведя по дорогим банкам, бутылкам и тюбикам рукой, словно по клавишам пианино, девушка подумала о прошлом, настоящем и будущем. Вечная погоня и бегство, ночлежки и ночёвки в лесах и на болотах, бесконечное путешествие без цели и видимого конца. Такая роскошь ей и не снилась. Как же ей хотелось всё бросить и поселиться в таком доме, жить как нормальные люди, завести семью, может, даже детей. Утром просыпаться в мягкой кровати, готовить завтрак на настоящей кухне, есть в настоящей столовой и гулять в настоящем небольшой заднем дворике. Нет, не бежать от кого-то и догонять опять же кого — нет, просто жить. Но холодные трезвые мысли быстро привели её в чувства, она вспомнила почему бежит, вспомнила собственную сущность. Этот мир больше не боялся демонов, он населен убийцами на демонов и этом враждебном для девушки мире, нет тихого и спокойного уголка. Она подняла глаза на зеркало, что находилось прямо напротив. Её седые волосы упали с лица на плечи, и она быстро пришла в себя, ещё раз уяснив, почему дом, семья и спокойная жизнь — это не про неё.
В зеркале отражалось её лицо, с виду очень даже милое и женственное. На вид ей можно дать не больше двадцати пяти. Она даже могла бы сойти за красавицу, если бы не один факт, а точнее их оказалось несколько. Небольшие чёрные рожки с заострёнными концами выгибались из её белоснежного лба наверх; непонятные рунические пентаграммы, проходившие через всё лицо сверху вниз от самых рогов, через глаза, спускались по щекам и скрывались за подбородком. Но главное глаза — чёрные с жёлтой радужкой, глаза-исчадие, глаза твари, глаза врага всего человечества, глаза, которые говорили лишь об одном. Перед ней в зеркале стоял демон.