Первая глава. Снова в больницу...
Посвящается: Анастасии, которая показала мне мультфильм: Коты-аристократы.
Первая глава
Снова в больницу
Терпеть не могу эти дни. А это был именно тот день, который я не люблю сильнее всего в жизни - день, когда надо ехать в больницу. Из-за того, что по утрам в ней много пациентов, мне от этого всегда не по себе. Это одна из причин, их немного, но они все весомые для девятилетий девочки. Но сейчас я не об этом…
Восемь часов утра. Мамин голос нежно шепчет моё имя. Я не чувствую своего тела, но внутри себя уже проснулась. Мысли формируются в мозгу медленно, и спустя, кажется, вечность, в голове возникают всего лишь две короткие фразы.
- Ненавижу! Оставьте меня в покое! - мысленно рычу я.
Эти фразы я повторяю в голове снова и снова. И злюсь… Очень злюсь! На маму, на свет в комнате, на врачей, на весь мир! Эти минуты прошли как в тумане. Каждое утро проходит у меня именно так. Кроме выходных. Несмотря на то, что я в коляске, я хожу в школу и учусь, как и все дети. По-настоящему просыпаюсь только на улице.
Мелкий колючий снежок быстро заставляет меня прийти в себя. Начало декабря. Скоро… Очень скоро наступит январь. Восемнадцатого января мне исполнится десять лет. Так много и одновременно так мало…
В машине смотрю в окно. Погода серая и хмурая! Терпеть не могу такую погоду. Голова разрывается на части, а тошнота подступает к горлу. Лишь бы мама не заметила, что мне плохо. Не хочу, чтобы даже она видела меня слабой. Я всю свою сознательную жизнь внушала себе, что должна быть сильной.
Некоторые врачи, которые знают меня с рождения дали мне прозвище: «Маленькая, но сильная звездочка.» Назвали они меня так не за красивые глаза, а за то, что терпела без слёз почти все процедуры. И я, имея это прозвище, обязана не показывать слабость.
- Настя, ты как? - в мамином голосе я отчетливо услышала волнение.
Вот как ей это удается? Наверно, у каждой матери это есть. Интуитивно чувствовать, когда её ребенку хорошо, а когда плохо. Надеюсь, в своё время у меня будет тоже такая же интуиция. Вздохнула я и посмотрела на нее:
- Мам, всё нормально!
Соврала.
Увы, не вышло - у меня всё было написано на лице. Мама нахмурилась и сняла с меня шапку, попросив водителя открыть окно. Я сделала глубокий вдох, когда почувствовала свежий воздух, и расстегнула куртку до середины. Мама взяла меня за руку и легонько её сжала:
- Дыши, глубже! Немножко осталось…
Киваю и смотрю в её встревоженные глаза. Мы с ней настолько разные, но для меня мама самый любимый и родной человек. Дышу глубоко - это немного помогает отогнать мою тошноту. Сейчас в голове крутится только одно - выбраться из машины. Надоело. Терпеть не могу, когда меня укачивает в машине, в такие моменты я чувствую себя беспомощной. Дорога кажется вечностью… Хотя мы едем час или два, не больше. Головную боль я уже почти не чувствую. Тошнота сейчас сильнее её! Усталость давит на плечи. Эти ощущения в поездках давно стали для меня привычными. Наконец машина останавливается. Совсем скоро… Я окажусь в ненавистном мне месте. Снова «войду» туда… Снова в больницу…
Вторая глава. Будет "весело"!
Я посмотрела на маму. Темные и короткие волосы находятся в легком беспорядке. Серо-зеленые глаза спокойно смотрят на врача. Женщина в белом халате выслушала маму и теперь смотрит мою толстенную папку с многочисленными выписками и диагнозами. Руки мама сцепила на коленях в замок. Черные брюки и зеленый свитер не показывали её фигуру с выгодной стороны, но маме некогда ходить по магазинам из-за наших поездок в больницы и её работы.
Едва слышно вздыхаю. Врач быстро меня осматривает. Через полчаса мы уже на отделении. Белые стены и потолок раздражают. Белый цвет я не люблю так же, как и питерский серый декабрь. Белый цвет – это то, что есть во всех больницах, так что я уже смирилась.
В палате, в которой нас поселили, из шести кроватей было занято только две. Значит, мама будет спать, хотя бы какое-то время, на кровати, а это уже хорошо. Для меня мы заняли кровать у стены. Я боюсь спать, когда рядом нет стены, из-за того, что боюсь упасть. Пока мама брала у сестры- хозяйки постельное бельё, я познакомилась с одной из девочек.
Её звали Элеонора. Девушка попросила, чтобы я называла её Эли или Нора. Ей было шестнадцать лет. Я отметила внешность соседки, о ее характере судить было явно рано.