Ашер держался позади Даниэля и помалкивал, надвинув капюшон на лицо. Недовольный администратор, смерил показательным взглядом вошедших выдал им ключи.
Юноши оплатили номер пластиковыми плашками с ю-кодом условных единиц, не заполняя бланков. Если хочешь быть не замеченным, плати либо "материальными" деньгами, без переводов через систему, либо незарегистрированными на владельца плашками — неизменная истина всех времен.
Дан ушел достать городскую одежду, перекус, и что-нибудь скрыть нетипичную внешность друга. Ашер остался один и дремал, свернувшись калачиком на жесткой койке накрытой дешёвым покрывалом в клеточку, которое кололось катышками через одежду. Он находился в полудреме и ожидании вдыхая резкий запах дешевого порошка.
Даниэль вернулся быстро и объявил, что они идут через город. Чтобы раздобыть хорошую прибыль с продажи придется податься туда. В местных забегаловках и ломбардах много не заплатят. И к тому же нужная им коммуна находится на другом конце Полиса. Они решили спрятаться на виду, возможно, так даже безопаснее, чем идти по окраинам, с их независимыми поселениями.
Больше нельзя ослаблять хватку. Даниэль понимал всю сложность этой ситуации и просчитывал в голове выходы, но пока не находил вариантов. Сейчас они просто будут на выбранном маршруте. Пару дней его не хватятся в Обители, решив что тот приболел. Ведь он был на хорошем счету.
Глава 5
«… Для сохранения мира, мы — следующее поколение, создаем Общественное Собрание для принятия дополнительных законов и методов по возрождению истинного облика человечества…» — Первая новейшая поправка.
За несколько дней до праздника смены года, со стороны духовенства, проводились массовые обязательные проповеди о необходимости единения и примирения в обществе. Вследствие этого, Епископ Марк деловито ходил из угла в угол в своем кабинете, читая выдержки из предстоящей речи, скучающему в кресле Раа. Периодически он сбивался, одергивал одеяние и начинал сначала.
"… Кхм!… В нашей Церкви найдется место каждому. И те, кого мы зовём мальформами, всегда будут находить покровительство и опору. Среди них может быть многоженство исключительных сотрудников. Общество не должно пренебрегать их особенностью. Стоит помнить, что у всего живого есть душа и мы должны проявлять милосердие и добродетель ко всем, независимо от их положения. Мы едины, и мы все братья и сестры…"
Епископ плавно положил свой планшет и громко хлопнул ладонями по столу, из редкого мебельного материала — настоящего дерева, перед носом помощника. Но, он даже не моргнул.
— Раа! Вот скажи мне! Тебе вообще не интересно?!
На что парень лишь медленно оторвал цепкий взгляд от темно-синих высоких стен, отражающих мягкий золотой свет приклеенных неоновых лент. Слегка наклонил голову словно марионетка и выходя из своих мыслей спросил, по-хитрому сощурив глаза:
— Неужели мое слово имеет для тебя хоть какой-то вес?
По сути, это было правдой — Марку плевать на его мнение. К тому же, он давно привык к своеобразному степенному игнорированию своей персоны именно от Раа, для других это запретная роскошь. Раа вообще многое сходило с рук. В том числе и фамильярное общение.
К тому же, на самом деле, причина нервозности заключалась именно в предстоящей поездке в центр. Он был нелюдим в последние годы и практически не выходил в город. Только по крайней причине. Епископ со временем и вовсе поселился в Святилище. Его личное жилое пространство от кабинета отделяла лишь подвижная позолоченная панель за спиной Раа. Проводить предпраздничные таинства было важным мероприятием для представителей Духовенства — придется ехать.
Помимо избегания общества, он также ощущал обеспокоенность деятельностью сопротивленцев. Они выступали против религиозного режима и участия Церкви в принятии законов. О них уже второй месяц ползли слухи в среде Церкви. Возможно стоит ожидать, мелкую пакостную диверсию, ведь все же праздник.
Марк проигнорировал вопрос, недовольно поцокал и указал парню на дверь. Упорно пытался продолжать репетицию вечерней службы. Но, тот даже не сдвинулся с места.
— Да пойди же уже вон! — все же вспылил Епископ — И не смей больше занимать мое кресло! Сто раз уже говорил!
— Ла-а-адно. И все — то тут мной командуют! — Наигранно возмущался Раа.
Спорить не стал, так как его изначально утомила безликая речь. Ему не нравилось, как Марк произносит текст, не выделяя интонационно значимое и совершенно не давая эмоциональной окраски. Он радостно выскочил из кабинета.