Он вспыхнул от смущения и был очень благодарен медсестре, что она не просила его снимать пижамные штаны. Но его благодарность немедленно испарилась, когда она попросила его больше не заколдовывать тело скрывающими чарами.
– Это магические повреждения, мистер Снейп, – объяснила она. – Любые скрывающие чары замедляют лечебный процесс.
– Но я не хочу, чтобы они были видны, – чуть не захныкал Гарри. – Я не хочу, чтобы остальные видели их…
– Носи свитера с высоким горлом, – просто ответила медсестра. – Ты всегда носишь рубашки с длинными рукавами. Если ты оденешь свитер с высоким воротником, никто не заметит твои раны.
«Но они все равно заметят мое лицо» – саркастически добавил он про себя. Но заколдовывать лицо не было смысла. Все знали как он выглядит. «Безобразнейший мальчик Хогвартса». Однажды, несколько недель назад, Гермиона сказала ему, что он сильно изменился за последние годы и больше не выглядит длинноруким и длинноногим неуклюжим подростком, но каждый день глядя на себя в зеркало, Гарри не мог согласиться с ней. Взять хотя бы Северуса. Хотя… ну, однажды, в прошлом году, Гермиона назвала Северуса привлекательным. И его отец на фотографиях … ну, он не был красавцем, но и уродом тоже.
– Тебе придется остаться здесь до завтра. Постарайся немного поспать, мистер Снейп, – сказала медсестра и оставила его.
Но он недолго наслаждался тишиной.
– Гарри, как ты? – голос директора был беспокойным и полным тепла.
Гарри пожал плечами:
– Лучше, я полагаю. Кто принес меня сюда? – спросил он.
– Северус.
– Ох, – значит, он был прав.
– Он казался взволнованным.
Гарри выдавил саркастичную улыбку:
– Взволнованным? Никогда не слышал, что заклинание Ноблестоунов предполагает такие чувства, как взволнованность.
– Заклинание Ноблестоунов? – Дамблдор казался по-настоящему изумленным.
Гарри закатил глаза:
– Вы же не думаете, что он принес меня сюда из лучших побуждений и доброго сердца? – он не мог сдержать резкие и горькие слова. – Тогда мне жаль сообщить вам, что наш Мастер Зелий, Северус Снейп действовал так исключительно из-за заклинания, которое заставило его спасти мою жизнь. Даже если он сам об этом не знает.
– Гарри, я не понимаю тебя.
Гарри убрал с лица ухмылку.
– Я прочел об этом в дневнике отца. Он написал, что существует заклинание, действующее на членов семьи Ноблестоун. Связанные кровью, они не могут причинить друг другу вред.
– Не причинять вред это не то же самое, что спасти, Гарри.
– Зная Саевуса, я уверен, что там больше о спасении, чем о непричинении вреда.
Глаза Дамблдора блеснули:
– Так ты думаешь, это заклинание связано с Саевусом?
– Нет, – мальчик покачал головой. – Может, это не он создал его, но он умер, защищая свою семью. А защита это много больше, чем просто непричинение вреда, директор.
– Я понимаю твою точку зрения, Гарри. Но что, если Саевус защищал свою семью просто потому, что любил их?
На секунду Гарри растерялся:
– Вы имеете в виду, что я ему нравлюсь?
– Ты? – Дамблдор нахмурился. – Гарри, иногда мне кажется, что мы говорим на разных языках.
Гарри кашлянул:
– В прошлом году Саевус помог нескольким людям спасти меня – Ремусу и ребятам из Гриффиндора. Вы думаете, Кровавый Барон очарован мной настолько, чтобы спасти мою шею не из-за заклинания Ноблестоунов?
Дамблдор улыбнулся в бороду:
– Спроси его сам. Но мне кажется, ты просто нравишься ему, как нравился твой отец и Северус…
– Но я не нравлюсь Северусу, – возразил Гарри. – Значит, это заклинание заставило его спасти меня.
– Возможно. Я не знаю. Тебе придется спросить также и его. Он планировал заглянуть сегодня.
Гарри ужаснулся:
– Нет. Я не хочу его видеть.
– Ты должен, Гарри, – старик сочувственно посмотрел на него. – Даже если это трудно.
– Я не согласен, что должен, директор, – ответил Гарри без выражения. – Это не я разорвал все узы между нами…
– Но сейчас именно ты не хочешь исправить это.
Юноша не ответил, а только отвернулся, показывая, что не хочет больше говорить об этом. Директор понял его безмолвное возражение и сменил тему.
***
– Гарри? – в дверях лазарета стояла Падма. – Можно мне войти?
Гарри неуверенно кивнул, застеснявшись своих голых рук и шеи: у его пижамы не было ни длинных рукавов, ни высокого воротника, и постарался как можно быстрее нырнуть под одеяло. Девушка осторожно зашла внутрь.
– Я принесла тебе домашнее задание и мои заметки, – сказала она
– Спасибо, – смущенно брякнул Гарри, не зная что еще сказать. – Ну… как сегодняшние занятия?
– Неплохо, – ответила она, – как обычно.
Они немного посидели в тишине.
– Макгонагал задала новую тему для эссе, – внезапно выпалила девушка и вытащила пергамент из сумки, – вот, смотри.
Они склонились над пергаментом.
– И она еще раз сказала, что все, кто не в соответствующей физической форме, не смогут продолжать продвинутую трансфигурацию, – Падма грустно поглядела на Гарри. – Думаю, она имела в виду тебя.
Гарри закрыл глаза и кивнул:
– Да, она уже предупреждала меня… Но я все равно буду ходить на занятия, – решительно сказал он.
– Если они тебе позволят, – поправила его девушка и мальчик огрызнулся:
– Я не буду спрашивать их, а пойду сразу к директору.
Они уставились друг на друга – Гарри рассерженно, Падма раздраженно и напряжение между ними стало ощутимо расти, но тут распахнулась дверь и они, вздрогнув, посмотрели в сторону входа.
– Гарри! – Гермиона подбежала к кровати и обняла его, прежде чем он шевельнулся. – О, Гарри, мне так жаль, – прошептала она ему в волосы.
Мальчик вспыхнул и заметил, как смутилась Падма, увидев такое проявление нежности Гермионы.
– Все нормально, – он попытался высвободиться из объятий, но не получилось. – Отпусти, Гермиона, мне больно.
– Ой, прости, – испуганная девушка немедленно отпустила его. – Я так испугалась, когда узнала, что произошло…
– Кто тебе сказал? – мрачно спросил Гарри.
– Почти Безголовый Ник. Он сказал, что Кровавый Барон нашел тебя в библиотеке и ты был…
– Стоп, – Гарри накрыл ее руку своей. – Я не хочу об этом говорить.
Только сейчас Гермиона заметила, что он не один. Девушки смущенно посмотрели друг на друга.
– Ой, привет, Падма, – тихо поприветствовала ее Гермиона.
– Здравствуй, – прохладно ответила та. Гарри представить не мог, что могло бы между ними произойти, но, к счастью, прибытие других посетителей решило проблему. Арес, Рон и Невилл пришли в лазарет.
В следующий момент больница стала напоминать переполненную платформу 9 и ¾, а не медицинское крыло и пока время шло, эффект болеутоляющего стал спадать.
Гарри не помнил, был ли он когда-нибудь так же счастлив видеть медсестру, как в этот раз. Суровой женщине удалось несколькими резкими словами отправить всех посетителей подальше из лазарета, но потом она исчезла в своем кабинете и юноше не хотелось кричать и просить ее о болеутоляющем. Он мог справиться с болью. Он замедлил дыхание, глубоко вдыхал и медленно выдыхал, сосредоточившись только на дыхании, ни на чем другом. Но боль не проходила. Наоборот, все его тело начало вздрагивать в такт сердцебиению. Все мышцы напряглись и спина изогнулась от боли. Теперь он уже не замечал ничего вокруг, окруженный только болью.
Тут успокаивающая рука легла ему на лоб, мягко скользнула на затылок, приподняла ему голову и он почувствовал на губах прикосновение чего-то маленького и холодного: пузырек с зельем. Он послушно открыл рот и проглотил жидкость. Почти сразу болезненный туман исчез из его головы и взгляд прояснился.
Это Северус все еще держал его голову. Только когда мужчина увидел, что Гарри открыл глаза, он аккуратно опустил голову мальчика обратно на подушку.
– Спасибо, – пробормотал тот.
Северус не ответил, только уперся взглядом в пол.
– Я пришел извиниться, – выпалил он, напугав мальчика, который без раздумий ответил: