Теперь, когда в голове прояснилось и эмоции были под контролем, она знала, что должна это сделать.
Это заняло довольно много времени, но она достаточно успокоилась, чтобы снова думать нормально. Да, на это ушел почти месяц, но к началу марта ей удалось усмирить свою гордость – только чтобы обнаружить, что Гарри вернулся к профессору Снейпу и абсолютно не желает говорить или контактировать с ней.
Гарри избегал ее настолько, что ей не удавалось застать его даже в библиотеке. Он ел за слизеринским столом, во время общих занятий он сидел с Найт или с Падмой, иногда с Роном, а если они случайно оказывались в одной комнате наедине, юноша всегда отворачивался и его щеки краснели от гнева или разочарования, – Гермиона не знала точно, от чего.
Она была в совершенном замешательстве.
Да, это была ее вина. Это она набросилась на него после той ночи, угрожая ему за малейшее упоминание кому-либо того, что произошло между ними, ведь так?
Что Гарри должен был подумать о ней? Вероятно, она вызывала у него отвращение. Своим желанием отправиться с ним в постель после нескольких слабых протестов и притворств и потом с ее истерикой… Она вспомнила смущенное лицо Гарри, пьяное и уставшее…
Именно в тот момент ей стало ясно, что все, что произошло между ними, не могло быть на самом деле. Это был просто алкоголь и пост-эффекты ломки. Гарри никогда не стал бы спать с ней в здравом уме.
И в этот момент она возненавидела Гарри. Она ненавидела его, потому что он оказался достаточно слаб, чтобы воспользоваться ее желанием, как любой другой мальчишка на его месте, он был не лучше их! А его сбивчивые оправдания потом! Она отвернулась от него, и он показался ей отвратительным.
Через месяц она стала подозревать, что была неправа. Даже после того, как профессор Снейп забрал Гарри к себе, юноша не вернулся в класс по Трансфигурации, что означало, что он все еще недостаточно силен, чтобы колдовать (после целого месяца!). И Гарри был в тюрьме (почти две недели), несколько месяцев он был в ужасном напряжении, у него были симптомы этой зависимости и ломки – как она могла ожидать от него, что он откажется от того, что предлагают с таким пылом?
И он был так нежен, как будто она действительно была ему небезразлична. Он казался совершенно расслабившимся (был ли это алкоголь?) и достаточно воодушевленным, чтобы ласкать, быть нежным, обнимать и принимать ласки…
Гермиона покраснела, вспомнив его нежность. Кто мог предположить, что он такой ласковый любовник? Она покачала головой. Через несколько минут она увидит его. Ему не нужно видеть ее… расположение. Это все равно не улучшит ситуацию. Гарри наверняка обнаружил что-то насчет Волдеморта и хотел, чтобы она помогла ему. И она была готова помочь. Она бы сделала что угодно, лишь бы быть снова рядом с ним. Быть его другом было лучше, чем ничего.
Друзья… Сердце Гермионы подпрыгнуло. Она не была уверена, что Гарри снова захочет дружить с ней.
А если бы он знал, что Гермиона хочет большего… много больше… Но нет, он никогда не узнает. Гарри много раз говорил это, верно? Он никогда не станет встречаться с ней.
Гермиона вздрогнула от тоски и постучала в дверь апартаментов профессора Снейпа.
Ничего.
Странно. В это время дня они обычно бывали дома. Она постучала снова.
Снова ничего.
Гермиона вздохнула и повернула к кабинету зельеделия, но встретила там только темноту. Напоследок она постучала в кабинет профессора Снейпа. Дверь открыл Джордж.
– О, привет, Гермиона, – он широко улыбнулся. – Чем я могу тебе помочь?
– Э-э… – она поежилась. – Я ищу Гарри….
Джордж удивленно нахмурился:
– Его здесь нет. Посмотри у них дома.
– Я там уже была. Там никого нет.
– Странно, – Джордж покачал головой. – Гарри должен быть дома. Северус запретил ему выходить после девяти. Они даже несколько раз ужасно ругались из-за этого, – он подмигнул ей.
Девушка побледнела:
– Джордж… что, если Гарри там, но с ним что-то произошло и он не может открыть дверь?
Джордж в раздумьях прикусил губу.
– Идем, спросим директрису, – он пригласил Гермиону войти и подошел к камину.
Девушка закрыла дверь. Джордж бросил в камин щепотку дымолетного порошка.
– Директриса Макгонагал! – прокричал он.
Через короткое время строгая женщина появилась в пламени.
– Что случилось, мистер Уизли? Только быстро, мне надо побеспокоиться о других вещах!
Джордж слегка пожал плечами:
– Мисс Грейнджер не может найти Гарри, мадам…
В следующую секунду он повалился назад, потому что директриса шагнула прямо в комнату, ее лицо побелело, как мел.
– Идемте, – сказала она и, обойдя Джорджа, вышла из кабинета. Удивленная парочка последовала за ней. Женщина направлялась к апартаментам, где Гермиона побывала несколько минут назад.
– Открыться! – скомандовала директриса и дверь распахнулась. Внутри было темно. – Инсендио! – была следующая команда.
Она вошла, когда вспыхнули факелы, но в следующий момент отшатнулась назад. Ее лицо было серым.
– О боже мой…
Гермиона, почувствовав, что ее кровь леденеет, заглянула ей через плечо. Они стояли перед камином. Камином с волшебными часами над ним.
«Квайетус, Северус» – «ВУ», указывали стрелки.
ВУ значило Великий Ублюдок.
– Нет… – прошептала девушка.
Она опоздала… она опоздала так безнадежно, как никогда в жизни. Гарри хотел поговорить с ней весь день. Она откладывала их разговор. И теперь, вероятно, они больше никогда не поговорят.
– Я должна была знать, – директриса вдруг пришла в себя и посмотрела на Джорджа. – Свяжись с Мундунгусом. Скажи ему прийти в мой кабинет, немедленно. Я позову Филиуса…
– Не надо. Я здесь, – позади них раздался голос маленького профессора. Джордж кивнул и удалился.
– Мисс Грейнджер, приведите мадам Помфри. Быстро, – повернулась к ней директриса. Гермиона бросилась бежать. – Филиус, Меркури связался со мной несколько минут назад. В разных частях страны произошли нападения Пожирателей Смерти. Он просил помощи Ордена…
– Если мы будем обсуждать дела Ордена, пойдем к тебе или ко мне, – заговорил Флитвик. – Я не доверяю этим портретам…
Макгонагал задумчиво посмотрела на него.
– Возможно, ты прав, Филиус… Тогда ко мне, – сказала она и быстрым взмахом призвала домашнего эльфа. – Отправляйся в мой кабинет, Добби и скажи профессору Флетчеру и мадам Помфри, чтобы они пришли ко мне домой.
– Я понял, мадам, – быстро ответил Добби и исчез с легким хлопком.
– Надеюсь, мы успеем, – вздохнул Флитвик. Макгонагал лишь кивнула.
***
Когда воспоминания затопили разум Северуса, этот момент казался дольше столетий.
– О, нет, нет, нет, – простонал он и задрожал. – Нет, не Гарри, опять…
Эйвери злобно улыбнулся и вынул бритву. Даже со своего места Северус видел, как Гарри побледнел от ужаса. Мальчик, который был таким стойким с самого начала, казалось, теперь мог проиграть войну против своего страха. Его колени дрогнули, и если бы двое Пожирателей не держали его, он бы упал.
– Квайет! – закричал Северус. – Квайет, посмотри на меня!
Голова Гарри удивленно дернулась в его сторону.
– Северус?.. – спросил он осторожно и Северус прекрасно понял, что он имеет в виду.
Никто не называл Гарри Квайетом кроме Гермионы и Северуса – но Северус звал мальчика так только до того, как заклятье стерло его память.
– Да, Квайет, – он ободряюще улыбнулся мальчику. – Мы снова пробились сквозь стены.
Гарри широко раскрыл глаза, но в этот раз не от страха, а от удивления и счастья:
– Ты… помнишь…
Мужчина кивнул:
– Я буду здесь…
Эйвери подошел ближе и двумя быстрыми взмахами срезал свитер с Гарри. Но юноша не повернул головы от Северуса:
– Папа?
– Я здесь, сынок, – Северус не смотрел на Эйвери. Вместо этого он смотрел Гарри в глаза. – Я здесь…
Двое Пожирателей, которые держали Гарри, отошли подальше, так что он оказался растянутым между ними, будто распятым. Но мальчик также не смотрел на своего мучителя. Его глаза были прикованы к Северусу.