- Хочу, - на пробу выдохнула я.
- Будешь, - кивнул мужчина, выпуская струйку дыма.
Я с некоторой завистью проследила за тем, как он обхватывает губами сигарету, как затягивается, как поднимается серое облачко... Сглотнула вязкую слюну. Незнакомец усмехается как-то слишком по-доброму для психа. Понимающе. И всё-таки протягивает пачку и зажигалку. Руки била мелкая дрожь, и подкурить не получалось, но помощи никто не предлагал, а сама я просить не собиралась. Наконец, удалось выжечь огонь. Затяжка. Провал.
Часть 1.
Тёмная комнатка, освещённая тусклым голубоватым светом из маленького окошка, была совсем неуютной. Подобие кровати, на которой я лежала, накрытая тонким льняным одеялом, находилось в углу, противоположном двери. На той части комнатки, которую я видела в пространстве, не занятом темнотой, стояла кривая табуретка и небольшой стол с тазиком на нём.
Холодный ветер коснулся высунувшейся из-под одеяла стопы, заставляя меня ещё сильнее скукожиться на небольшой кровати и, натянув одеяло на голову, согреваться собственным дыханием. Ещё чуть-чуть - и я точно свернусь клубочком. Пот неприятной влагой стекал по спине, скапливался под коленями и между пальцами рук и ног. Ужасно знобило. От спёртого воздуха неприятно чесалось в больной глотке, но кашлять не получалось. Сил хватало только на то, чтобы мысленно себя успокаивать. Даже внутреннее чудовище сейчас притихло, лишь изредка попискивая о том, что лучше бы лишний раз не дёргаться от звуков внизу (а послушать было что, особенно прошлой ночью).
Потрескавшиеся губы защипало. Я слизнула с них солёную влагу и решительно проморгалась. Не хочу тратить себя на пустые слёзы, ещё успеется.
Звук тяжёлых шагов, донёсшийся с коридора, заставил вздрогнуть. Руки инстинктивно впились в набитую соломой ткань, на которой лежала взмокшая голова. Когда дверь медленно, со скрипом открылась, я уже успешно притворялась спящей. Вошедший ненадолго застыл у порога, должно быть, вслушиваясь в моё шумное дыхание, которое я про себя уже костерила на все лады.
Внезапная боль так сильно сдавила горло, что все мои усилия по притворству пришлось отбросить. Боясь пошевелиться, я всё-таки старалась сдержать подступающий кашель в себе. Появилось странное ощущение, что в комнатушке стало ещё холоднее. Хаотичные мысли, бегающие как тараканы, не желали собираться в кучу, и я опрометчиво ослабила контроль над эмоциями. С новым всхлипом кашель, однако, вырвался: сперва тихий, больше похожий на стон, затем громкий, надрывный, напоминающий лай бродячей собачонки.
Из-под прикрытых век я напряжённо следила, как большая чёрная ладонь приближается к моему лицу, касается мокрого лба, отодвигает в сторону волосы. Жёсткие крупные губы прильнули к коже, косматая борода колючей мочалкой прошлась по носу. Отстраняясь, мужчина бормотал что-то невнятно-злое, но его движения, когда он стал водить рукой по моим волосам, были удивительно бережными.
- Арэль? - позвал он очень тихо.
Это имя прошлой хозяйки тела. Бедной девочки, что умерла от болезни и чьё место заняла я - двадцативосьмилетняя женщина двадцать первого века, которая, скорее всего, тоже умерла в своём времени. "Или мире", - напомнило о себе чудовище, отмечая необычность имени. На языке загорчило; я снова почувствовала, как по моим щекам и носу катятся слёзы. От жалости к судьбе неизвестного ребёнка, к себе, вообще от несправедливости жизни.
- Ну-ну, что ты... - хрипло забормотал мужчина, движения его сделались более растерянными и скованными.
Это её отец? В темноте было не разглядеть лица, да и разглядывать было очень неудобно - я всё ещё лежала на боку, свернувшаяся, с одеялом на пол-лица. Чётко могла видеть лишь густую тёмную бороду, которую уже успела почувствовать. После неловкой ласки от этого мужчины, я уже не дёргалась от любого его движения. Похоже, что девочку он любит. "Это хорошо", - по-деловому отметило чудовище.
- Не бойся, лучик, всё будет хорошо, - напомнил о себе мужчина, справившись с эмоциями, - голос его звучал гораздо увереннее.
Не то что бы я ему поверила, но стало немного спокойнее, даже холод слегка отступил. Я решилась открыть глаза. Мгновенно взгляд зацепился за крупные оттопыренные уши. Это до того не вязалось ни с общей атмосферой страха и болезни, ни с низким сипловатым голосом, ни с пышной бородой, что я невольно потянулась к ним рукой, в немного детском желании проверить - настоящие или нет? И лишь потом до меня дошло, что я сделала.