- Не, не пойдёт, - сказал Василюк и достал из кармана рацию. - Федя! Проценко Фёдор, отзовись.
- Я Проценко, Григорий Евгеньич, - протрещала рация весело.- Случилось что, али просто поздороваться звоните?
- Заводи трактор. ДТшку семьдесят пятую. И мухой на трассу. Аж на самый шестнадцатый километр. Нас с Варфоломеевым там найдёшь.
- Считайте - выехал уже. Отбой, - рация отскрипела слова боевой готовности и заглохла.
Приехал трактор через час. Проценко прыгнул с гусеницы и спросил как ясновидящий.
- В степи кто-то заплутал? Давайте, кто со мной? Показывайте, куда примерно курс держать.
На тракторе катались по степи ещё почти час. Василюк снял шапку. Волос был мокрый. Волновался Григорий Евгеньевич, председатель. С десяток папирос скурил. Не продохнуть было в кабине трактора.
- Замёрзнет Востриков - не прощу себе, - сказал он, перекрикивая рёв дизеля.
- Это вы его отправили ножками снег в степи топтать? - крикнул Проценко.
- Сам пошел. Меня искать. Мы поломались, я ждать не стал и пешком на трассу двинул. А Чижов с Востриковым из райцентра ехали. Ну, Востриков обматерил и моего водилу, и Чижова, да пошел за мной. Выручать, если вдруг что...
- Иди ж ты! - громко удивился Проценко. - Он же дохлый сам. У него две руки - как одна ваша толщиной. Как бы он Вас тащил? В нем и шестидесяти килограммов-то не будет. А у Вас вес за сто.
- Сто пятнадцать, - крикнул председатель. - Вижу, бляха солдатская! Вон он! Правее свети и ходу, куда я пальцем показываю. Лежит, мля! Ну, был бы жив только!
Они забрали Вострикова в двух километрах от трассы. Он лежал лицом вверх
с закрытыми глазами. Лицо белое, пальто порвано в двух местах и валенок один потерялся где-то. Носок шерстяной покрылся льдом как и козырёк шапки. Довезли его до Уазика, перегрузили на заднее сиденье. Председатель достал из багажника ведро, набрал в него сенега. Раздел Лёху до трусов и всю дорогу до дома востриковского растирал снегом его лицо, руки, ноги и грудь. Лёха дышал слабо и шевелиться не мог.
- Кричи Чижову по рации: пусть захватит самого крепкого самогона литр и быстро едет к Вострикову домой.
Жена Лёхина заплакала и завыла тоненько, когда мужа внесли в дом и уложили на диван.
- Ты иди к Прибыловым пока, - вытолкал её Варфоломеев. - Я за тобой приду.
Чижов и Василюк поллитра извели на растирание. Так крепко терли его самогоном и массировали, что минут через двадцать Востриков стал розоветь и возвращаться к жизни.
- Вот так больно? Чувствуешь? - спрашивал Василюк и стучал Лёху по рукам, щекам и пальцам на ногах.
- Больно, - прошептал Востриков.
- Чижов его посадил, поддерживая спину, и влил ему в рот первача. Стакан сразу. Как удалось - не понял даже он сам. А ещё через час Лёха мог разговаривать и следующий стакан выпил самостоятельно. И закуски не попросил. Да никто бы и не стал её искать в чужом доме.
- Фу-у-у! - поднялся с дивана председатель. Облегчение вовсе не расслабило его, пока он не проглотил двести пятьдесят самогона. - Тебе, Алексей душевное спасибо за то, что побеспокоился за жизнь мою. Но, напрасно ты волновался, чесслово. Я таких переходов зимой по степи ночной поболе десятка имею. Знаю, как ходить.
Востриков сидел, прислонившись к спинке дивана, и улыбался. Самогон поспособствовал ожить окончательно.
- А Верка моя где?
- У Прибыловых. Сейчас приведу, - Проценко хлопнул дверью.
- Ты, Лёха, змей ты такой-растакой, сейчас-то можешь разъяснить народу, нам, например? Чёрта ли ты лысого попёрся за отцом нашим, председателем? Ведь ещё маленько бы и помер там. Не в обиду, но ты ж слабак, Лёха. На смерть шел. А? - Чижов пожал Вострикову руку и потрепал его худенькое плечо.
- Не знаю, честно, - улыбнулся Лёха смущённо. - Подумалось, что надо помочь ему дойти, я и пошел. Так и кто, если не я?
Председатель отвернулся, снял шапку и вытер кроличьим пухом глаза.
- Не знаю, серьёзно. Чего мне врать? - Востриков глядел на голые свои ноги, розовые, с редкими белыми пятнами. - Некому больше было. Наверное, так.
Он и вправду не знал. Как и все остальные.
СТАНИСЛАВ МАЛОЗЁМОВ
СЛАБАК
Рассказ
Чижов с Востриковым ехали из колхоза «Знамя труда» в райцентр сдавать в ремонт востриковский холодильник.
Востриков, после того, как «Саратов-2» стали бить конвульсии, после которых он сразу и помер, под тяжелым взглядом жены поёрзал вокруг покойника с отверткой. Он сопел, дышал сдавленно и говорил: «Ну, падла ты конченная, а не изделие со Знаком качества». Потом глянул снизу на ухмыляющуюся супругу и поднялся, попрыгал на месте, размял ноги, зудящие в коленях, и твёрдо заключил.