Амир чуть улыбнулся.
— Холим.
— Мне это ничего не говорит, объясни!
— Представь себе, что эта вещь заменяет новогвинейским папуасам нижнее белье.
Глаза Тамары округлились, а ресницы непонимающе заморгали.
— Это твердый чехол из оболочки тропического плода, — продолжил он свои разъяснения. — Обрати внимание, в моей коллекции их несколько, и все они совершенно разные. Кстати, аборигены используют их и как кошельки.
— Но как же их носят? Они ведь такие длинные, чуть ли не до подбородка?
— Вот так и носят, и, надо сказать, довольно ловко.
— Папуасы, — в задумчивости произнесла Тамара. — Они ведь раньше были… каннибалами…
— Почему раньше? Они и теперь с удовольствием едят себе подобных.
— Ты шутишь?
— Нет, не шучу. Западная часть Новой Гвинеи почти не исследована, и там, несмотря на конец XX века, совершенно преспокойно живут людоеды.
— Неужели это может быть?!
— В этом мире многое может быть и есть… — как-то завораживающе произнес Амир, и от этих слов Тамаре на мгновение стало страшно.
— Ты мне не веришь? — спросил он.
— Как-то с трудом…
— Ну что ж, вот справочник, в нем много подобных описаний. Читай… «Одним из самых потрясающих свидетельств тому стала гибель в начале 60-х годов молодого антрополога Майкла Рокфеллера…» Да, да, того самого из знаменитой династии… «Папуасы сначала убили, а затем съели молодого американца…» Посмотри, тут еще перечисляются жертвы.
Тамаре стало как-то нехорошо, и она уже без прежнего энтузиазма рассматривала сокровища кабинета.
Молодая женщина заторопилась домой, Амир любезно предложил подвезти ее.
— Я могу и сегодня рассчитывать на стакан «Perrier»? — спросил он.
— Увы, нет, — с сожалением в голосе ответила Тамара. — Я все эти дни была так занята, что не смогла пополнить свои запасы.
Амиру такой ответ не понравился. Значит, и сегодня эта женщина отказывает ему. Однако он, не подав вида, поцеловал ей руку и предложил завтра вечером пойти с ним на выставку известного арабского декоратора.
— Надеюсь, ты найдешь время, — еле сдерживая нотки раздражения в голосе, сказал он.
Молодая женщина мгновенно оценила ситуацию и таким тоном ответила: «Да!», что сердце Амира вздрогнуло от предвкушения чего-то неизведанного и сладостного. Он почувствовал себя Колумбом, которому вот-вот предстояло открыть новые земли.
Не успела Тамара войти в квартиру, как раздался телефонный звонок.
— Том, это ты? Привет! Это Галя.
— Привет. Что это ты со мной по-французски говоришь, русский забыла?
— Не волнуйся, не забыла. Это для конспирации… Одним словом: хочешь подработать?
— Не против!
— Тогда давай ко мне!
— А кто у тебя?
— Не поверишь… два русских мужика, денег — куча.
— Ты что, сама не управишься?
— Обижаешь, подруга! Но они француженку хотят. Ну ты им сделай, что попросят…
— Понятно. Через полчаса буду. Готовь клиентуру! — задорно ответила Тамара.
— А вот и моя подруга Тома, — открывая дверь и еле сдерживаясь от смеха, пропела Галя.
На Тамару пахнуло бесхитростной русской закуской и таким же бесхитростным перегаром.
— О-ля-ля, — звонко сказала она, указывая на пустые бутылки. — Хорошо гульяете…
Мужики от неожиданности вскочили и, сопя, принялись натягивать пиджаки. Хоть и шлюха, а все-таки иностранка.
— Сан фасон, сан фасон, — защебетала Тамара.
— Она говорит: «Без церемоний» — запросто, ребята, — перевела вся лучащаяся от сдерживаемого смеха Галка.
Тамара неподражаемо ловко изображала француженку именно такой, какой ее себе представляют русские мужики: этакое беспрестанно щебечущее, легкомысленное и невероятно сексуальное создание. Одета она была в немыслимо короткое, ослепляющее красное кожаное платье с крестообразными бретельками на обнаженной спине. Сев в кресло и выставив напоказ свои красивые ноги, Тамара закурила.
— Мадам, извиняюсь, уважает нашу русскую? — спросил один из мужиков.
— Уважает, уважает, — бросила Галка. — Наливай!
— Разрешите, так сказать, познакомиться. Коля!
— О! Колья! — восторженно воскликнула Тамара.
Другой мужик, испугавшись, что Колья берет инициативу в свои руки, а значит, и француженку, заволновался.
— Иван! — громко брякнул он, протянув руку.
«Господи, и откуда же они?» — подумала Тамара, глядя на их медвежьи ухватки.
— А! Ивань! — так же восторженно громко воскликнула она.