Элилаэль растянула губы в улыбке, скорее механически, потому что так надо, потому что так делают.
— Хорошего отдыха. Завтра поговорим. Будь как дома.
Она направилась к двери, но не дошла, растворившись в воздухе.
А я… Горькая усмешка наползла на губы.
Она не дала мне разрешения пользоваться переходами Холма. И это её «будь как дома» подчёркивало: я здесь гость.
Обиделась ли я на мать за её слова?
Нет. Ведь фейри такие фейри. И когда я искала у неё защиты, понимала это.
Так и вышло. Возможно, мать всё ещё хранила эмоции глубоко внутри, но холодный рассудок, присущий душе фейри, победил.
Поэтому она и не скажет мне, как разорвать помолвку с Альтавианом даже если это возможно.
— Могу я вам чем-то помочь, принцесса? — я повернулась на голос служанки, что сложила кисти перед собой в замок и смотрела на меня. Молоденькая, её я не помнила.
— Да. Принеси ужин в комнату гостя.
— Хорошо.
Она ушла, а я пошла по длинному коридору, что мать создала на глазах моего ненавистного жениха. Постучала в резную дверь из белого дерева.
Она тут же распахнулась, и на пороге стоял Алекс. Он уже сменил одежду.
— Как прошла встреча? — он пропустил меня внутрь. Его комната была просторной и со всей необходимой мебелью. Вполне комфортно и уютно. Тут преобладали темно-зеленые и коричневые цвета.
— Нормально, — вдохнула я, прошла и села на диван. Алекс занял кресло из зеленого, почти черного бархата напротив.
Он поставил трость рядом с креслом.
— Этот твой жених тот ещё бесчувственный козлина.
Я рассмеялась.
— Даже спорить не буду.
— И как от него избавиться?
— Элилаэль не сказала.
— Привела аргументы, что он самый лучший козел на чудесных фейринских Холмах?
— Именно, — покачала головой, продолжая улыбаться.
— Знаешь, я себя ещё никогда не чувствовал таким пустым местом. Даже мой бывший работодатель не делал вид, что я болонка.
— Я предупреждала, — развела руками. Хотя внутри всё горело от несправедливости.
— Я не жалуюсь, ты не подумай. Просто это непривычно. А ещё эти перемещения в пространстве. Как-то можно это прекратить? — Алекс потер шею. — Мне не понравилось, что какой-то мужик, будь он хоть трижды твоим женихом, схватил меня как котёнка и швырнул в комнату, а потом растворился.
— Увы. Мать не наложила запрет на его перемещения внутри Холма.
— Гадство!
— Согласна с тобой.
Потом нам принесли ужин, и мы молча поели.
Я попрощалась с Алексом и вышла из комнаты.
Так же пешком, поскольку мне были недоступны переходы внутри Холма, прошла запутанными и извилистыми коридорами к себе в покои.
Как же это было давно.
Распахнула белую резную дверь. Тут словно время остановилось. Всё осталось таким же, как я помню.
Моя комната была словно уголок лесной поляны, запертой в четырёх стенах. В каждую деталь здесь было вплетено что-то от природы: стены, покрытые тонкими узорами, будто листья и ветви сплелись в танце, пол мягко продавливался под ногами, словно мох. Я провела пальцами по столу из светлого дерева — гладкому и тёплому, будто его только что вытесали из живого ствола.
Кровать в центре комнаты была настоящим шедевром: изящные переплетения древесных арок поднимались вверх, поддерживая полог, сотканный из тончайшей ткани, похожей на паутину, украшенной светящимися каплями, будто росой.
Подошла к окну. Снаружи светились магические светлячки, мерцая, как звёзды, упавшие в сад. Всё здесь дышало природой, но… казалось чужим.
Села на край кровати, провела рукой по пологу и выдохнула.
Попыталась почувствовать Холм и прикрыла глаза, но… сколько бы времени ни проходило, ничего не происходило.
Холм не реагировал на меня. Он знал, что я больше не своя.
Я подошла к шкафу. Там висели пара новых струящихся платьев с зелёной отделкой. Сняла костюм и повесила его на спинку кресла. Затем прошла в ванную комнату.
Душ стал спасением, смывая с меня тяжесть и трудности этого дня. Когда же он, наконец, закончится? Я так устала.
Натянула шёлковую сорочку на тонких бретельках, едва доходившую до колен. Легла в кровать, пахнувшую луговыми травами.
Повернулась на бок и хлопнула в ладоши — свет погас. Бра на стенах я не трогала. Лежала, слушая тишину. Потом провела рукой по пока ещё плоскому животу.
— У нас всё будет хорошо, малыш. Я тебя уже люблю, и никто нас не разлучит…
Слова вырвались шёпотом, но стоило закрыть глаза, как я мгновенно провалилась в сон.
Проснулась резко, словно меня окатили ледяной водой. Потому что аромат луговых цветов, витающий в воздухе, наполнился нотками скошенной травы и… полыни.