Я поймал её затылок, чуть сильнее сжал, наклонился ближе.
Хотел поцеловать.
Губы едва не соприкоснулись.
Это сводило с ума.
Стал еще ближе. Ощутил ее дыхание на своих губах.
И я сорвался.
Её губы такие мягкие, податливые, горячие.
Меня разорвало. Сжало, вывернуло наизнанку.
Вся сдержанность, все границы, всё, что я пытался удержать в себе, рассыпалось в прах.
Я больше не мог.
Не хотел.
Моё желание взорвалось внутри, сметая всё.
Я со стоном впился в её губы, будто утопающий, которому дали глоток воздуха.
Вдавил её в свою грудь, ощущая, как её тело прильнуло ко мне, такое хрупкое, но такое манящее.
Одну руку переместил на её талию, сжимая, вжимая в себя сильнее, желая чувствовать каждую её линию, каждый изгиб, каждую чёртову дрожь.
Другой рукой зарывался в её распущенные волосы, пальцы тонули в этом жидком жемчуге.
Было мало.
Адски мало.
Я жадно сминал её губы, пил ее дыхание, снова и снова, почти срывался в рычание.
Дракон внутри метался в бешенстве, требуя больше, требуя её целиком, всю.
Меня рвало на части.
Эта связь между нами не давала мне шанса ни на что другое.
Она — моя.
Её запах дурманил. Дикие пионы. Сладкая ваниль.
Её кожа под моими ладонями горела, и я сам загорался от неё.
Я не знал, где кончаюсь я и начинается она.
Я просто не мог остановиться.
Всё изменилось в одно мгновение.
Лираэль дотронулась до моего виска.
А потом… боль.
Острая, рвущая, пробившая меня насквозь.
Я едва дышал. Оторвался от неё, пошатнулся, хватаясь за голову, будто меня вдавило в землю.
— Что ты сделала? — мой голос прозвучал хрипло, срываясь на рычание.
Связь.
Она разрушила нашу связь. Я точно это знал.
Внутри меня была холодная, бездонная пустота.
— Истинность больше не будет мешать тебе, — ровно ответила Лираэль.
Я поднял на неё глаза, чувствуя, как меня снова пронзает волна боли, но уже совсем другой.
— Лира… зачем?..
— Я так решила, — её голос был спокоен. Леденяще спокоен.
Она смотрела на меня без прежнего тепла.
— А ты сказал, что будешь принимать любое моё решение.
Я не мог ответить.
Не мог дышать.
А она… просто развернулась, чтобы уйти, но прежде чем захлопнуть дверь, она сказала:
— Я не желаю тебя видеть…
Больше она не оглянулась.
Просто ушла.
Поставила точку.
Боль.
Она врезалась в меня, пронзила каждую клетку, затопила лёгкие, сжала сердце.
Лира отрезала меня от себя, от нашей связи.
Я больше не чувствовал её.
В груди зияла пустота.
Чёрная дыра, засасывающая всё.
Я стоял в палате, в гробовой тишине.
А потом резко втянул воздух и разразился глухим рёвом.
Гром.
Разряд.
Взрыв.
Я схватил ближайший стул и швырнул его в стену. С грохотом разлетелась мебель, острые осколки пластика и дерева осыпались на пол.
Рывком опрокинул прикроватный столик — лекарства, стакан с водой, бумажные папки полетели в разные стороны.
— Чёрт!
Ударил кулаком в стену, ещё раз, снова, с силой, от которой должны были треснуть кости.
Но мне было плевать.
Боль в руках была ничем по сравнению с тем, что раздирало меня изнутри.
Размахнулся и разбил зеркало. Осколки брызнули на пол, но я даже не посмотрел на своё отражение.
Её нет.
Она отрезала меня от себя.
Мой дракон взвыл.
Он не понимал.
Не принимал.
Мы же истинные. А теперь нет…
Я согнулся, сжав пальцы в волосах, дыша тяжело и рвано.
Лучше бы Лираэль не позволила трогать ее.
Лучше бы не дала мне почувствовать её.
Лучше бы она не позволила мне окунуться в нашу связь.
Самая жестокая пытка — дать и тут же забрать.
Она позволила мне всё.
Позволила прикасаться.
Позволила чувствовать её.
Позволила в полной мере осознать, насколько она моя.
И тут же разрушила всё.
Я не мог дышать.
Всё внутри меня рвалось на части.
Дракон метался в ярости, раздирая меня изнутри.
Ему было больно.
Мне больно.
Мы лишились своей пары.
Пустота.
Самая изощренная месть — дать и тут же отобрать.
Дракон внутри рвал меня на части.
Она ушла.
Просто ушла.
И не оглянулась.
Я прорычал сквозь стиснутые зубы:
— Лира…
Но её не было.
Только пустота.