– Подумаешь.
– Если ты лишаешься наследства, – продолжил он ровным голосом, – то автоматически перестаешь играть ведущую роль в семье.
– Я уже не посредница, как ты это называл, – медленно произнесла Джесси, согласно кивая. – К этому придется привыкать.
– И не только привыкать, – проворчал он. – Ты разве не понимаешь, что все придут в ярость? Они почувствуют себя уязвимыми. Ты выходишь за меня замуж, и доля жирного пирога, на которую все рассчитывают, под вопросом.
– Почему? А что теперь, по-твоему, сделает папа?
– Кто знает? Винсент или сразу продаст компанию или продолжит управлять ею, как делал это раньше. В любом случае прости-прощай все надежды на выход компании на международную арену.
– Папа обожает компанию. Не думаю, чтобы он ее продал.
– А я думаю. Ему не больше меня нравится, когда им помыкают. Он вполне может ее продать, только чтоб доказать свою самостоятельность. Он будет мстить, если ты еще не догадалась. Вспомни, как мне пришлось вертеться, чтобы переиграть «Иорланд и Янг», и все из-за того, что компания когда-то его обошла на контракте.
– Верно. А ты ведь хорошо понимаешь, как можно желать мести?
Хэтчард вздохнул.
– Да. И даже если он ее не продаст, он не сможет превратить «Бенедикт фастенерз» в то, на что остальные так рассчитывают. Компания устарела лет на тридцать, как и манера управления твоего отца. Ему не удастся оживить компанию, если он не заполучит в правление кого-нибудь вроде меня. Он это знает. Но я сомневаюсь, что он сможет теперь кому-нибудь довериться.
– А это означает, что «Бенедикт фастенерз» останется маленькой провинциальной компанией. Пусть, мне кажется, не так уж это и плохо.
– Все, включая твоего отца, думают иначе. У них уже эта приманка давно перед носом болтается, и они не забудут, что такая возможность существовала. Они станут обвинять тебя, Джесси, в том, что ты их этой возможности лишила. Мне очень жаль.
– А мне нет. – Она немного помолчала. – Скажи, мне просто любопытно, папа оставил тебе путь для отступления?
Хэтчард печально улыбнулся:
– Конечно. Мне только надо прийти в себя, приползти назад и заверить его, что все будет так, как он пожелает.
Джесси удивилась:
– В самом деле? Он должен бы знать, что на этих условиях ты никогда не вернешься.
Хэтчард равнодушно пожал плечами.
– В тот момент он, верно, ничего лучшего придумать не мог. Когда он оправится от шока, то начнет давить на тебя. Как и все остальные.
– Пускай. Я уже приняла решение.
Он все еще не мог до конца осознать происходящее.
– Почему? – прямо спросил он.
– Потому что я тебя люблю, вот почему. Я же говорила.
– Да, я знаю, но…
Она заставила его замолчать, приложив ему палец к губам.
– А ты меня любишь?
Он разрешил себе впервые задуматься над этим.
– Черт, наверное. С чего бы я тогда все это затеял?
Она сморщила нос.
– Ладно, давай попробуем с другого конца. Отказался бы ты от своей доли в компании и своего надежного будущего ради другой знакомой женщины?
– Конечно, нет. – Он выпил шампанское и постарался скрыть улыбку.
– Тогда произнеси это наконец.
Он улыбнулся, глядя ей в глаза, и впервые за весь день почувствовал, что может расслабиться.
– Джесси, я тебя люблю.
Она улыбнулась ему счастливой улыбкой.
– Ну и как? Стоило дело? Потерять все ради любви?
Ему показалось, что с плеч свалилась огромная тяжесть.
– А я это сделал?
– Угу.
– Ты мне сама скажи, стоило ли? – тихо спросил он.
– Да. Совершенно определенно.
– Да, – повторил он. – Совершенно определенно. – Он взял из ее рук бокал и поставил на стол рядом со своим. Затем встал, обхватил ее и поднял на руки.
– Господи, – прошептала она, глядя на него полными страсти глазами, пока он нес ее в спальню. – Какая жалость, что у меня нет лестницы. Было бы куда романтичнее, если бы ты нес меня вверх по лестнице, правда?
– Нет. В моем возрасте нужно думать о пояснице, – с серьезным видом сказал Хэтчард.
Она ударила его кулачком по плечу.
– Ты пошутил. Черт возьми, я знаю, ты пошутил. Верно?
Хэтч начал улыбаться, и через минуту он уже хохотал. Низкий смех, казалось, вырывался из самой глубины его груди. В этой белой спальне он неожиданно поймал себя на мысли о том, что не помнит, когда в последний раз чувствовал себя таким безоглядно счастливым.
Хэтчард очнулся от приятной полудремы и почувствовал рядом душистое тепло тела Джесси. Ее мягкая попка была уютно прижата к его бедрам, а одна его рука касалась ее груди. Сосок упирался прямо ему в ладонь. Он легонько сжал его.
Джесси слегка пошевелилась.
– Ты звонил?
Он хмыкнул и поцеловал ее в плечо.
– Только хотел узнать, спишь ты или нет?
– Гммм. Вообще-то я думала. Я ведь знаю, как тебе хотелось наложить свои лапы на «Бенедикт фастенерз».
– Я лучше наложу свои лапы на тебя.
Она улыбнулась и повернула голову на подушке, чтобы взглянуть на него.
– Очень мило и безусловно свидетельствует, что произошла некоторая реорганизация в твоих приоритетах, за что я душевно благодарна. Однако меня все же слегка гложет совесть.
Безоблачное настроение Хэтчарда начало понемногу улетучиваться.
– Не говори так, Джесси. Ты ни в чем не виновата. Если кого и надо винить, то меня. Одним махом я изменил всю твою жизнь.
– Не надо так. – Она ласково коснулась его щеки. – Что касается меня, то этот «один мах» доказал мне, что ты меня любишь, и я этого никогда не забуду.
– Тогда о чем ты так серьезно задумалась?
– Я могу поговорить с папой насчет тебя, – предложила она. – Попробовать заставить его отступить. Хотя я знаю, что вы оба вряд ли на это способны. Чересчур упрямы. Но вдруг, если я вмешаюсь, мы придем к какому-нибудь компромиссу?
– Только попробуй, я тебя так отшлепаю, неделю сидеть не сможешь.
Она моргнула.
– Что ты сказал?
– Ты меня слышала, Джесси. Это наше дело, мое и твоего отца. Ты сюда не лезь.
– Но я уже и так влезла.
– Нет. Ты сама говорила, что приняла решение. Ты выходишь за меня замуж, так?
– Да, конечно, но…
– Значит, ты свой выбор сделала. Теперь я у тебя на первом месте, не семья.
– Да.
– Ты не станешь выступать посредницей между нами, ласточка. Я не позволю. Ты на моей стороне забора, и лазать через него я тебе не разрешу. Кроме тебя, мне ничего не нужно. Поняла?
Она улыбнулась мечтательно, касаясь пальцами его обнаженной груди.
– Поняла. Знаешь, пожалуй, никто мне таких приятных слов никогда не говорил.
Он усмехнулся:
– В смысле, не обещал тебя отшлепать?
Она ухватилась за волосы на его груди и дернула. Удовлетворенно улыбнулась, когда он поморщился.
– Нет, я про то, что нужна тебе. Именно я. Не потому, что могу быть посредницей, или могу добыть для тебя что-то у папы, или сгладить неурядицы и помочь сохранить равновесие. Нет, именно я, потому что это я.
– Вот это и запомни, хорошо? – Его рука скользнула по ее бедру.
– Хорошо.
– Джесси? – Теперь его пальцы запутались в кустике волос у нее внизу живота.
– А?
– Ты уверена, что хочешь ребенка от меня?
– Уверена. Мне кажется, из тебя получится замечательный отец, Хэтч.
– Спасибо за такое доверие. Я понимаю, что значит для тебя подобное решение. – Он поцеловал ее шею и легонько раздвинул ноги коленом. Ее женский запах ударил ему в голову. Сам он был уже готов любить ее. – Никто мне до такой степени не доверял, как ты. Уехать со мной – значит начать все сначала.
– Знаю. У меня накоплено не так много денег, но что-то все же есть. Мы можем продать одну из машин. Мне очень жаль, но, видимо, это будет «мерседес».
– Черт! – Она сочувственно похлопала его по руке. – С другой стороны, я очень хорошо умею искать работу.
Он лег на нее, взял ее лицо в ладони и улыбнулся ей.
– Все не так уж плохо. У меня есть те деньги, которые я собирался истратить на акции «Бенедикт фастенерз». Я могу с их помощью открыть консультативную контору по менеджменту. Я уже этим занимался, могу повторить.