Девушки вроде дочерей мистера Халлоу – это как раз те, кого лорд Рокли рассматривал как свою потенциальную добычу. Не имея богатства и положения в обществе, мисс Джонс не к кому было обратиться за помощью. И дочерям мистера Халлоу тоже будет не к кому, попади они в такую ситуацию. Как сказал Далтон, это старая история. Богатый мужчина, уязвимая девушка. Но Ева была полна решимости сделать так, чтобы больше ни одной девушке не пришлось страдать из-за Рокли.
Она поежилась, стоя в нижней рубашке и панталонах. Камин в комнате не горел, в окна, обращенные на улицу, просачивался холод, а тепло ее собственного тела отобрала усталость. Этот мир не добр по отношению к женщинам и никогда таковым не был. Но Ева не могла так просто с этим смириться.
Она сняла рубашку и панталоны, убрала одежду в довольно обшарпанный дубовый гардероб и достала простенькую ночную сорочку, отделанную тонкими голубыми ленточками по горловине и манжетам. На свете были ночные рубашки и покрасивее – это точно, этакие конфетки из шелка и кружев. Но никто никогда не видел Еву в ночном белье.
Она вспомнила, как глаза Далтона полыхнули жаром и что говорил потом Саймон. Интересно, как бы Далтон посмотрел на нее сейчас, когда она стоит возле своей кровати в простой ночной сорочке? Затуманился бы его взгляд от желания? И почему, когда Ева это представляет, ее сердце бьется быстрее?
В папках с делами, которыми занималась «Немезида», разбитых сердец и нарушенных клятв – как трупов в морге. Даже мисс Джонс была сбита с пути добродетели обещаниями, которые никогда не были бы исполнены. Что такое любовь, как не еще один вид катастрофы? Ева себе такой слабости позволить не могла. К тому же она ценила свою работу в «Немезиде». И отдавала ей много времени, что, несомненно, сказывалось на личной жизни. И уж, конечно, Ева не собиралась совершать такую ошибку, как заводить романтические отношения с одним из коллег. В итоге – одинокие ночи и никого рядом, кому бы можно было по-настоящему довериться. Одинокое существование по собственной воле.
«Оно того стоит», – сказала себе Ева. Ей нужно было в это верить.
Мисс Уоррик погасила свет и легла в постель. Целые сутки без сна. Однако мысли не желали успокаиваться, они кружились вокруг нее на черных вороньих крыльях и каркали.
Они найдут способ погубить Рокли. В «Немезиде» все полны решимости. Главное – понять, как это сделать. Ключом к решению был Далтон. Ева с самого начала, когда план только-только зарождался, была против того, чтобы включать в него Далтона. Головорез, злодей. Не столько приобретение, сколько источник неприятностей. Но она была не права. Он оказался не горой мускулов, управляемой рудиментарным мозгом, а обыкновенным человеком со своими чувствами, эмоциями, переживаниями.
Что ее больше всего беспокоило, что преследовало даже во сне, так это интерес и желание, горевшие в темных глазах Далтона, когда он смотрел на нее. Но еще больше ее тревожил ответный интерес, который она испытывала к нему.
Доносящиеся сверху крики даже в аптеке были слышны. Ева видела, что несколько покупателей встревоженно поглядывали наверх и хмурили брови.
– Как долго это продолжается? – спросила Ева мистера Бирна.
– Около часа, – ответил аптекарь. Мистеру Бирну, как и его покупателям, было неловко из-за этих звуков. – Это началось сразу же, как только мистер Аддисон-Шоу и мистер Спенсер поднялись туда. Хотя я не понял, кто кричит вместе с ними.
– Новичок. – Наверху загремели тяжелые шаги, так что на полках задребезжали пузырьки. – Но он здесь не останется.
– Я надеюсь.
Мистер Бирн со злостью посмотрел на дверь: его потенциальные клиенты поспешно уходили, колокольчик на двери звякал в диссонанс с доносящимися сверху гневными мужскими голосами. Аптекарь был в курсе, чем занимается «Немезида». Как человек, выросший в стесненных обстоятельствах, он не понаслышке знал, что между богатыми и бедными нет равноправия, и потому одобрял их работу. Это было весьма кстати, потому что, будучи домовладельцем, он милосердно брал с них невысокую плату за аренду.
Ева открыла потайную дверь и ступила на лестницу, ведущую в помещения «Немезиды». По мере того как она поднималась, голоса слышались все громче, они сталкивались друг с другом, как боевые корабли. Ева глубоко вздохнула и взялась за дверную ручку. День только-только начался, но уже обещал быть нелегким, как подъем в гору.
Войдя в гостиную, Ева сняла шляпу, плащ и перчатки, но никто даже не заметил ее появления. Саймон и Далтон стояли почти нос к носу, лица обоих потемнели от гнева. Марко тщетно старался их разнять, озадаченные Лазарус и Харриет просто стояли в стороне. Ева снова поразилась, какой же Далтон крупный и как он, казалось, заполнял всю комнату своим присутствием. Худощавый Саймон выглядел рядом с ним как тоненькое деревце рядом с могучим дубом.