Они тихо двигались по улице, обходя владение лорда Бекуита по периметру.
– Не думаю, что нам удастся войти в дом через вход для слуг, – шепотом сказала Ева.
– Этот дом всегда охраняют строже, чем вор свой кошелек. Даже у малого, который стоит у задней двери, есть список, кого можно впускать, а кого нельзя, включая слуг. – Далтон прищурился и всмотрелся в темноту. – Вон тот соседний дом… там темно.
– Это дом сэра Гарольда Уолласи. Он и его жена сейчас за границей с дипломатической миссией, я читала об этом в газете. Вероятно, оставили только минимум прислуги.
– Видите вон то окно? – Он показал пальцем на окно на втором этаже. – Из него открывается прекрасный вид на бальный зал.
– Это означает, что мы должны без приглашения войти в частную резиденцию, чтобы воспользоваться этим окном.
Джек усмехнулся.
– В чем дело? – ощетинилась Ева.
– Какие странные слова вы используете. – Его взгляд стал горящим. – Мне они нравятся.
Такой реакции Ева ожидала меньше всего, тем более от Далтона. А откровенное желание в его глазах расшевелило тлеющие в ней угольки. В ответ она только и могла, что тихо ахнуть.
Казалось, Далтон был доволен, что смог привести ее в замешательство, его улыбка стала еще шире.
– Вы в «Немезиде» говорите, что готовы сделать ради совершения правосудия все.
Ева выпрямила спину.
– Конечно.
– Включая взлом и проникновение?
Мисс Уоррик порылась в сумочке, которая, надо признать, была несколько больше, чем средняя дамская сумочка, и достала тонкий серебристый футляр.
– Это официальная политика «Немезиды» по части взлома замков, – сказала она и показала его содержимое Джеку.
Далтон тихо присвистнул. В футляре, выстланном бархатом, аккуратно лежали отмычки всех разновидностей и размеров.
Ева заглянула в окно.
– В кухне никого. В коридоре даже не видно, чтобы горели лампы. Наверное, дворецкий и экономка ушли. Дом кажется пустым.
Далтон, стоя рядом с ней, заметил:
– По-моему, было бы грубостью не принять их приглашение.
Ева тихо подошла к двери и на всякий случай подергала ручку. Дверь была заперта. Мисс Уоррик последний раз огляделась по сторонам, потом наклонилась к замку, чтобы рассмотреть его поближе.
– Это не займет много времени, – прошептала она.
– Мне, конечно, нравится этот вид, – проговорил Далтон, откровенно пялясь на ее зад, – но я бы тоже хотел попытаться сладить с этим замком.
Ева посмотрела на Джека с сомнением.
– Может, дом и пустой, но мы не можем тянуть время и производить много шума. Если вы вышибете дверь, это точно привлечет внимание.
Он принял оскорбленный вид.
– Я думал, вы доверяете моим мозгам.
– Доверяю, но…
– До определенной степени, – подсказал Далтон и протянул к ней свою большую ладонь. – Дайте сюда отмычки.
– Вы умеете ими пользоваться?
Джек подтянул брюки на коленях и присел на корточки перед входной дверью.
– Я много лет был взломщиком, – тихо сказал он. – Конечно, дома, в которые я залезал, не были и наполовину такими красивыми, как этот, но замки как женщины. Модница или простушка, они все отдаются мужчине, который знает, как пользоваться своим инструментом.
Вот уж чего Далтону никогда не занимать, так это самоуверенности. Ева протянула ему отмычки и, обхватив себя за локти, принялась наблюдать, как он выбирает подходящую, потом медленно и очень аккуратно манипулирует замком. Пробуя отмычки, Джек сосредоточенно хмурился. У Евы возникло нелепое желание убрать с его нахмуренного лба упавшую прядь черных волос.
Из соседнего дома до них долетали обрывки светских разговоров и звуки струнного квартета. Если предстоят какие-то сделки с властью, то обычно их совершают в карточной комнате, за бренди и сигарами.
Послышалось девичье хихиканье, потом низкий мужской голос что-то прошептал, и Ева вспомнила, что есть и другие способы образовывать союзы.
– Есть, дорогуша, – сказал Далтон, справившись с замком.
Они вошли в неосвещенную кухню, и Далтон тихо закрыл за собой дверь. У одной стены стояла массивная кухонная плита с духовкой, все полки были заняты сковородками, медными формами для выпечки и прочей кухонной утварью. Ева дернула Джека за рукав, привлекая его внимание к длинному столу, протянувшемуся через всю кухню. На столе остались чайник и две чашки.