– Я не вижу Джиллинга, – сказала Ева. – Давай пройдемся по залу.
Они принялись прогуливаться среди других гостей. Ева кивала тем, мимо кого они проходили, с поистине королевским достоинством, стараясь показать, что они имеют такое же право здесь находиться, как и все остальные. Это было все равно что носить чужое лицо, жить в чужом теле. Однако, по-видимому, у нее это довольно неплохо получалось, потому что над ней никто не насмехался, некоторые даже вежливо кивали в ответ. Но не успели Ева и Джек войти в зал, как за ними потянулся шлейф любопытствующих перешептываний. В мире элиты, ограниченном узкими рамками, любые новые лица неизбежно возбуждали интерес. Ева заметила, что некоторые дамы, и не одна-две, а гораздо больше, жадно глядели на Джека. Мисс Уоррик в ответ обдавала их ледяным взглядом. Но с какой стати ее волнует интерес к нему других женщин? Она же на него не претендует. Абсолютно нисколечко. Тем не менее, когда особенно красивая брюнетка в платье из розовой тафты посмотрела на Джека такими глазами, в которых читалось откровенное приглашение, Ева пришла в ярость. К чести Джека, он ни на ком не задерживал взгляд. Ни на предметах, ни на людях. Правда, когда два джентльмена позволили себе посмотреть на Еву чуть дольше, чем того требовали приличия, Далтон зыркнул на них так свирепо, что те поспешили отвернуться.
– Что происходит между Лазарусом и Харриет? – вдруг спросил Джек. – Они язвят друг над другом так же регулярно, как в соборе Святого Павла бьют колокола.
Ева тихо хихикнула.
– Всем ясно, что они друг к другу неравнодушны, но оба слишком упрямы, чтобы это признать.
– Почему, что в этом плохого?
– Не очень хорошо, если между оперативниками «Немезиды» будут романтические отношения. Но, думаю, дело еще и в том, что они боятся.
– Из-за того, что у тебя такая боевая подготовка?
Ева надула губы.
– Что, если один из них проявит инициативу, признается в своих чувствах и будет отвергнут… думаю, ни Харриет, ни Лазарус не хотят рисковать, боятся испытать боль разочарования. Поэтому они просто подтрунивают друг над другом и тем самым очень развлекают всех нас.
Некоторое время Джек молчал.
– Если они друг друга хотят, – наконец произнес он, – то черт с ними, с правилами, и с тем, что потом может быть больно.
Ева невольно приподняла брови.
– Ты правда так думаешь?
Он пожал плечами.
– Жизнь имеет обыкновение ускользать между пальцев и оставлять тебя ни с чем. Может, если нам дается шанс на что-то хорошее, надо хватать его двумя руками?
Не зная, что ответить, Ева поднесла к губам бокал с шампанским. Имел ли Джек в виду только Харриет и Лазаруса или нечто большее?
«Черт возьми, я не могу думать об этом сейчас!»
Наконец Ева тихо сказала:
– Джиллинга все еще не видно.
– Если он старается тереться среди аристократии, – ответил Джек, – он придет.
Они продолжили неторопливо прогуливаться по залу, наблюдая за представителями высших слоев британского общества.
– Посмотри вон на ту женщину возле чаши с пуншем, – прошептала Ева. – В зеленом атласе и бриллиантах. Она три раза откупалась от шантажиста, чтобы никто не узнал о ее сыне, которого она родила до того, как вышла замуж.
– А вон тот тип со снобистским видом возле третьего окна? – сказал Джек. – С большим животом и кустистыми бакенбардами.
– Это сэр Денхол Браунтон.
Ева вспомнила, что он баронет и испытывает особенную ненависть к идеям, направленным на оказание помощи бедным.
– Он платит шлюхе двадцать фунтов за то, чтобы она его порола. Во всяком случае, пять лет назад платил, – добавил Джек. – Может быть, теперь цена выросла до тридцати фунтов.
Ева мрачно улыбнулась.
– Секреты. Они здесь есть у всех, начиная от застенчивой дебютантки и заканчивая почтенным патриархом.
Секреты были самые разные – сексуальные извращения, финансовые нарушения, постыдные пристрастия, кражи.
Джек фыркнул:
– Глядя на них, никогда не догадаешься. Они дефилируют тут с таким важным видом, как будто, когда они чихают, у них из носа сыплется золото.
– Когда я ходила с моими родителями выпрашивать пожертвования, – сказала Ева, глядя на танцующих, – я подозревала, что у светского общества два лица. Позже, когда я вступила в «Немезиду», поняла, что их намного больше. И ни одно из них не настоящее.
– Но люди вроде нас, – сказал Джек, – знают, кем они являются на самом деле.
– Они не такие уж плохие, – заметила Ева. – Всего лишь несовершенны. Как и все люди.
– Несовершенны?
– Им свойственно совершать ошибки.
Лицо Джека помрачнело.