— Я постараюсь объяснить это вашей бабушке. — Сказала я.
— Удачи. Я пытался, но она просто не может смириться с тем фактом, что теперь, набрав пару фунтов, я стал счастливее, чем был, когда выступал на подиуме.
— Я рада, что вы оба счастливы, и мне жаль, что ваша семья не может этого понять.
— Спасибо, мне тоже жаль. — Ответил он.
— А теперь скажите, есть ли у вас торт с карамельными ирисками, который я могла бы взять домой, и капкейки с таким же вкусом? Я пообещала кое-кому в офисе принести что-нибудь на пробу, если окажется достаточно вкусным, а так и вышло.
Вайолет улыбнулась и показалась мне чуть более расслабленной.
— Да, есть и то, и другое. Это один из наших самых популярных вкусов.
Народ у дверей передвинулся. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь мой взгляд. Миссис Чадвик продралась сквозь толпу счастливых любителей капкейков и направилась прямо к нам. Она походила на изящный и очень дорогой корабль, который проходит сквозь пристань, полную шлюпок. Она по-прежнему была красива, стройна и идеальна — от прически и макияжа до дизайнерского платья с подходящим к нему пальто, которое казалось мне немного жарковатым для Сент-Луиса в это время года, но, эй, страдания от модных издержек были частью тюрьмы красоты. В этом месте миссис Чадвик казалась какой-то искусственной. Не знаю, дело ли в обычных людях, что окружали ее теперь, или в том, что я стала лучше понимать ее дерьмовую натуру. Как бы там ни было, она выглядела, как звезда кино, которая смотрит в камеру в момент крупного плана, и это круто, когда в этом заключается ваша работа, но это не было ее работой, а мы не находились на киностудии.
— Она и вас околдовала! — Миссис Чадвик практически прокричала мне это.
Вайолет встала — впервые счастливая кондитерка рассердилась.
— Это мое рабочее место, а вы устраиваете здесь сцену.
— Ты околдовала всех этих людей. Магия в этих тортах! — Миссис Чадвик схватила капкейк прямо из рук у одного из посетителей и ткнула им в сторону Вайолет.
— Мы сделаем вам замену бесплатно, сэр. — Обратилась Вайолет к этому посетителю.
Миссис Чадвик сжала в руке капкейк, из-за чего глазурь и кусочки теста повылезали между ее идеально наманикюренными пальцами.
— Я могу выкупить это заведение и продать его.
— Вы уже пытались, миссис Чадвик, но я его не продаю. Я люблю свою кондитерскую. — Голос Вайолет был ледяным от гнева.
— Уильям, вернись домой вместе со мной. Разве ты не видишь, что она с тобой делает?
Уильям все еще сидел на месте. Обе женщины стояли перед ним, словно блокируя его, мешая ему вступить в игру — он будто бы застрял между ними.
— Теперь я счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Почему ты не можешь в это поверить?
— Из-за нее ты растолстел. Как ты можешь быть счастлив, будучи толстым?
Уильям не был толстым, даже близко нет — просто он больше не был таким стройным, как раньше. Если это был основной посыл в его детстве, то неудивительно, что у него расстройство пищевого поведения. Я встала со своей стороны стола.
— Давайте все сядем и будем вести себя разумно.
Миссис Чадвик ткнула в мою сторону рукой, измазанной глазурью:
— Как вы можете есть ее торты и разговаривать с ней? Я же вам сказала, кто она такая!
— Криками делу не помочь, миссис Чадвик. — Ответила я.
— Нет, не помочь, вы правы. — Теперь она выглядела спокойнее. Отлично, может, мы даже к чему-нибудь придем, но тут она потянулась к карману своего пальто и вытащила пистолет. Это был маленький пистолет, но его дуло указывало на Вайолет с расстояния меньше, чем в четыре фута (1,2 м. — прим. переводчика) — этого достаточно, чтобы убить. Я потянулась за своей пушкой, зная, что мне не успеть достать ее вовремя, чтобы помешать миссис Чадвик выстрелить.
Уильям поднялся с места. Он не стал хватать направленную пушку, даже не попытался сделать это — просто встал так, чтобы его тело оказалось между Вайолет и стволом пистолета его бабушки. Я уже вытащила свой и почти прицелилась, когда пистолет миссис Чадвик выстрелил прямо в грудь Уильяму.
Криков в толпе было до хрена. Я уже собиралась пристрелить бабулю, когда ствол выпал у нее из рук и она заорала:
— Уильям! Нет!
Он рухнул на руки к Вайолет, но был в два раза выше нее, так что все, что она могла сделать, это помешать ему упасть на пол. Я орала на миссис Чадвик, чтобы она убрала руки за голову, но она, по ходу, меня даже не слышала. Она пялилась на своего внука. Я обошла стол и прижала ногой к полу ее пистолет. Ствол моей пушки упирался в ее тощую грудь. Одной рукой я развернула и прижала ее к столу. Она не протестовала и даже не пыталась сопротивляться. Я обыскала ее свободной рукой, все еще направляя в нее ствол. Помню, как сказала вслух:
— Если дернешься, я тебя пристрелю.
Мне пришлось сунуть пушку в кобуру, чтобы достать наручники из портмоне и заковать миссис Чадвик. Винтажный Картье, судя по всему, был безнадежно испорчен, но мне было наплевать. Я усадила миссис Чадвик на стул, подняла с пола ее пистолет и поставила его на предохранитель, после чего сунула за пояс своей юбки.
Какой-то сотрудник в зеленом фартуке произнес:
— Я вызвал скорую.
Вайолет баюкала Уильяма на руках, плача и умоляя его быть в порядке. Я присела на корточки рядом с ними. Пульс у него был, но я также слышала ужасный хлюпающий звук, исходящий от него с каждым вздохом. Пуля задела как минимум одно легкое. Он задыхался. Блядь!
— Дайте мне чистый пластиковый пакет и скотч. — Сказала я сотруднику в фартуке, который, по ходу, меня не расслышал. Я схватила его за руку и прокричала: — Пластиковый пакет и скотч, тогда мы сможем спасти его до прибытия скорой. Живо, ну! — Сотрудник убежал, но другой уже принес мне то, что я просила.
Я прижала пакет к ране и попросила кого-нибудь придержать его, пока наклеиваю скотч по краям с трех сторон, чтобы одна позволяла воздуху гулять наружу. Пластик запечатает рану до прибытия скорой. Я ждала, когда эта штука сработает, и вот на вдохе я увидела, как полиэтилен буквально присосался к огнестрельному ранению, а потом раздулся на выдохе.
— Слава богу. — Сказала я.
— Откуда вы знаете, что нужно делать? — Спросил меня сотрудник.
— Уже видела такие раны. — Я опустилась на колени перед Уильямом Чадвиком, мои руки были в его крови, а я молилась, чтобы он был в порядке — не просто выжил, а исцелился и стал здоровее, чем прежде. Мне хотелось, чтобы они с Вайолет жили вместе.
До моих ушей донеслись звуки сирен. Скорая была на подходе. Полицейские мигалки я тоже слышала. Мой взгляд устремился на миссис Чадвик, прикованную к стулу. Казалось, она была в ужасе от содеянного, и даже сквозь макияж и усилия пластического хирурга было заметно, что она постарела и устала, как будто годы настигли ее в один миг. К тому моменту, как полисмен в форме увел ее, ничего красивого в ней уже не осталось.
Отдел сверхъестественного мошенничества проверил Вайолет. Ее единственной магией оказались превосходные кулинарные навыки человека, который с удовольствием помогал сластенам удовлетворять их желания.
Шесть месяцев спустя я получила приглашение на свадьбу Уильяма и Вайолет. Во избежание тюрьмы в суде миссис Чадвик признали недееспособной. К несчастью для нее, она выстрелила в своего внука на глазах у маршала США. Судам нравится, когда показания дают федеральные офицеры — по крайней мере, присяжным это точно по душе. За свои деньги миссис Чадвик могла достать себе все самое лучшее, однако не все можно купить за деньги. Не думаю, что ей пойдет оранжевый (цвет униформы заключенных в тюрьме — прим. переводчика).