— Я слыхала, что у этого парня, у Каидана, гонорея.
Что я несу? Сердце заколотилось как бешеное. Я знала, что почти все люди в той или иной мере врут, некоторые даже ежедневно, но сама по какой-то причине никогда ничего не выдумывала. Вплоть до того, что не говорила «спасибо, у меня все в порядке», если это было не так. Правда, люди не спрашивали меня, не выглядит ли их попа слишком большой в такой-то и такой-то одежде, так что настоящему испытанию моя честность, наверное, не подвергалась. И все же до этого момента я совершенно точно никого ни разу намеренно не обманула. Шок на лицах девчонок был отражением того шока, который случился у меня от собственных слов.
— Серьезно? — спросила девочка, которую интересовал Каидан.
— Кошмар! — отозвалась вторая.
Наступила неловкая пауза. Я не очень хорошо себе представляла, что такое гонорея, — только знала, что она передается половым путем. Как это меня угораздило? «Девочка Каидана» протянула руку и потрогала мои волосы. Я вздрогнула.
— Боже мой! Какие мягкие волосы! А цвет — как мед!
Ее аура была загрязнена алкоголем, и эмоции считывались плохо, но, похоже, она говорила вполне искренне. У меня в желудке стало кисло от чувства вины.
— Спасибо, — сказала я, чувствуя отвращение к себе самой. Невозможно было оставить эту безобразную ложь у нее в голове.
— На самом деле я ничего такого о Каидане не слышала.
Обе подружки посмотрели на меня круглыми глазами, я сглотнула и заставила себя продолжать:
— Нет у него гонореи. По крайней мере, мне ни о чем таком не известно.
— А зачем понадобилось это выдумывать? — Вторая, более трезвая подружка смерила меня заслуженным презрительным взглядом, а та, которая на меня свалилась, никак не могла оправиться от изумления. Я подумала, не выдать ли всё за шутку, но нет — ведь это была бы новая ложь. И потом, кто же шутит о венерических болезнях?
— Не знаю, — прошептала я. — Я просто… Простите меня.
Я попятилась и поскорее выскочила за дверь — очень вовремя, потому что «Греховодники» как раз заканчивали последнюю песню и публика уже тянулась к туалетам. Дальше должна была выйти другая группа. Ломая руки и кусая нижнюю губу, я пыталась найти в нахлынувшей толпе Джея. Мне хотелось домой.
— Анна! — Джей махал мне рукой от двери, которую караулил здоровенный мрачный тип со скрещенными на груди руками — классическая поза вышибалы. Пришлось пробиваться туда.
Я только что солгала! Все мои мысли были только об этом, а где-то в глубине живота копошились ужасные ощущения.
Грегори вытащил ламинированную карточку, вышибала взглянул на нее и открыл дверь. Я схватила Джея за плечо:
— Постой, может быть, мне лучше остаться снаружи?
Джей обернулся ко мне.
— Невозможно. Если я тебя брошу, Патти меня убьет. Все хорошо. Пошли. — И он потянул меня за собой.
Мы обошли группу рабочих сцены, которые поспешно увязывали какое-то оборудование, и направились в конец холла, к двери, из-за которой доносились звуки музыки и сиплые голоса.
— Мы правда это делаем? — спросила я. Собственный голос казался мне визгливым и дрожащим. Из меня так и рвался крик.
— Остынь, Анна. Все нормально, успокойся, — сказал Джей.
В комнате было тепло, густой запах сигаретного дыма мешался с парами алкоголя. Я положила руки на бедра и, стараясь проделать это незаметно, проверила, не проступил ли у меня на маечке пот. Да, небольшие пятнышки были, и я снова опустила руки по швам.
Джей сказал «успокойся». Как будто это было возможно!
Мне хватило нескольких секунд, чтобы отыскать глазами его. Вон он, в дальнем углу с тремя длинноногими красотками, явно сведущими в тенденциях моды. Вокруг всех трех и каждой в отдельности — лента красной ауры. Одна вытаскивает сигарету из пачки, а Каидан, как волшебник, выхватывает коробок спичек и открывает его одним большим пальцем. Как ему это удается?
Джей потянул меня за руку, но я не двинулась с места.
— Вы, ребята, ступайте, а я подожду тут.
Я не хотела уходить далеко от двери. Меня подташнивало.
— Ты уверена?
— Да, мне так нормально. Буду прямо на этом месте. Удачи вам, ни пуха ни пера, и прочее.
Джей и Грегори повернулись и начали прокладывать себе путь в толпе, а мои глаза предательски вернулись в тот самый угол. И встретили вроде бы ответный взгляд.
Я на целых три секунды уставилась в пол, а потом с сомнением подняла глаза. Барабанщик все еще смотрел на меня, позабыв трех красоток, которые изо всех сил пытались вновь завладеть его вниманием. Он поднял вверх палец и сказал им что-то вроде «Извините».