Но глаза Дэви лишь мельком скользнули по мертвому мечу: слева и справа от старикашки растопырили полутораметровые черно-красные лапы два паука с красными крестами на спинах, и, едва взглянув на них, Дэви уже не смог отвести от них завороженного взгляда. Теперь пауки выглядели еще отвратительнее и ужаснее, чем тогда, когда он дрался с ними возле Немой Горы. Они застыли неподвижно, каждый по плечо своему хозяину — мохнатые безмозглые орудия убийства, куда страшнее акул…
При виде измазанных черным ядом паучьих челюстей Дэви снова полоснула по плечу кинжальная боль; он стиснул зубы, наперекор боли попробовал встать, но замотанная паутиной комната неудержимо поехала вокруг него, и ему пришлось схватиться за плечо Рона, чтобы остановить это тошнотворное кружение.
— Ты бы лучше думал не о своем нарушенном обещании Теварцу, — прокудахтал старикашка, — а о том, во что ты влип, дорогуша!
— А во что я влип? — Дэви помотал головой. — Я давно уже мечтал побывать в месте, где не действует никакая магия. Уж отсюда-то меня не вытащит заклинание «сламона»! Вот если бы ты еще хоть изредка вытирал здесь паутину…
— Если он ее и вытирает, то только своими ушами, — заявил Рон.
— Что?! Вы погрубите мне еще! — взвизгнул старикашка, срывая с оттопыренного уха толстую паутинную прядь.
Рон засмеялся, Дэви тоже не удержался от улыбки.
Кто бы мог подумать, что самый большой злодей Запределья окажется нелепым лопоухим старикашкой в дурацком маскарадном костюме? И что знаменитая Немая Гора будет внутри похожа на пропыленный чердак мурленбургского приюта?
— Хватит ржать!!! — заорал Конрад, швынув в пленников мечом.
Пауки при этом крике приподнялись на задних лапах, а Дэви судорожно вскинул перед собой и Роном Щит, но меч все равно ударил заморока эфесом по плечу и глухо звякнул об пол у его колен… Конечно, ведь здесь, в Немой Горе, было бессильно любое волшебство, значит, Защитное Заклинание здесь не действовало!
Только тут Дэви до конца понял, во что они и вправду влипли — и ужас растекся по его жилам, как паучий яд.
Они — в Немой Горе, и у него больше нет ни храбрости берберийского льва, ни силы сотни львов, ни волшебного меча, ни возможности колдовать. Он не может даже заговорить свою рану под оплавившейся кольчугой, не может сжать в кулак левую руку, парализованную паучьим ядом… Да, Конрад — всего-навсего нелепый смешной старикашка, но перед ним Дэви так же бессилен, как Джон Мильн — перед Куси-Хватаем! Еще никогда, ни в одном из своих сумасшедших приключений они с Роном не влипали в такую безвыходную передрягу!
— Что же вы больше не смеетесь? — спросил колдун, щеря зубы в акульей ухмылке. — Эх, такого праздника у меня не бывало с тех пор, как я стер с лица земли паршивый городишко Ассагардон! Сперва исчезла Зарочная Черта — хе-хе-хе! — а вот теперь сам Маг Стрелы и сам принц Ронгхэльм стоят передо мной на коленях!
Рон вскочил на ноги так быстро, как будто пол под ним ощетинился гвоздями. Дэви тоже встал, но медленней, прихватив с собой мертвый меч; он оперся на эфес и попытался расправить плечи, хотя кольчуга давила на них солидным грузом, плечо по-прежнему отчаянно горело, а внутри у него все дрожало в ожидании броска сторожевых пауков… Нет, сильный или слабый, все равно он не Джон Мильн, он — Дэви! И он будет вести себя, как сын морского народа, и перетерпит страх так же, как перетерпел боль! Кажется, пришло время узнать, чего он стоит сам, без магических подарков своих крестных…
Конрад плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу — на ногах у него были остроконечные фиолетовые шлепанцы, из которых торчали волосатые лодыжки.
— Да, не иначе, как у меня сегодня день рождения! — с наслаждением проговорил колдун, ощупывая пленников бесцветными глазками. Поправив фиолетовый балахон, он вытащил запутавшуюся в его складках золотую цепь с висящим на ней рубиново-красным камнем величиной с кулак. — А в день рождения принято дарить имениннику подарки! Ну-ка, угадайте, что я хочу получить от вас в подарок, гости?
Опершись локтем на подлокотник кресла, он принялся покачивать на цепи красный камень.
— Что ж тут угадывать? — медленно и презрительно спросил Дэви. — Тебе нужна наша Древняя Сила, Конни — вон как усох и съежился твой Кровавый Кристалл!
— Не угадал, крестник! — ухмыльнулся Конрад. — Да, я как сейчас помню твои крестины, малыш… Ка-акой отличный подарочек я тебе тогда преподнес! Но от тебя я не жду такого же роскошного дара, меня устроит сущий пустяк… Так, мелочь, безделица. Ты принесешь мне голову Теварца из Ассагардона, и мы с тобой расстанемся лучшими друзьями! Ну, что на это скажешь, крестник Джонни?