Толукути Добрая Мать впечатлила и просияла, как и задумывала. Она покоряла, окончила с отличием, стала исключительным авторитетом, блестяще подкованным в вопросах устройства Центра Власти и режима. Даже сам Отец Народа был в шоке: он ничего не ожидал от жены, и не потому, что имел что-то против самок; в конце концов, он на одной такой женился, и к тому же его покойная матушка, которую он вообще-то очень любил, – самка, и его сестра – самка, и бабушка – самка, и дочь – самка, и внучка – самка; просто он не думал, что его молодая жена, новенькая и посторонняя в политике, освоит довольно сложные махинации Центра Власти.
Но, кроме завершения обучения – с отличием, – было и еще кое-что, чего не ожидали даже действительно знающие: в ходе учебы ослица радикализировалась, да, толукути поверила, что если могут править такие звери-вырожденцы, которые занимают Центр Власти, то под всем джидадским небом не найдется абсолютно ни одной причины, почему не может править и она, Чудо, дочь Агнессы, дочери Чириги, дочери Тембевы. Это глубокое откровение посетило ее, когда однажды она лежала в тени яблони, освежая математические познания пересчетом яблок: тридцать два – уже зрелых, двенадцать – почти зрелых, двадцать одно – наполовину зрелые, двенадцать – совсем незрелых; всего тридцать два зрелых и сорок пять недозрелых яблок на дереве, считая те, которые можно назвать съедобными, – да, толукути ослица осознала, что на самом деле в браке с Его Превосходительством как таковом нет ничего особенного, с этим бы с закрытыми глазами справилась любая живая самка, для этого мозги не требуются, а у нее, напротив, есть мозги, и не только есть, так вдобавок они еще и внушительные, и с этими внушительными мозгами она может добиться большего, предложить больше, стать бо́льшим.
Толукути первым же делом после этого решения ослица взяла трубку, позвонила в самый престижный университет Джидады и сказала: «Алло, можно поговорить с директором? Ладно, если нет директора, позовите завуча. Ладно, если у вас там не бывает ни директора, ни завуча, позовите главного по университету. Здравствуйте, это вы главный? Да, мне тут знающие сказали, что у вас выдают дипломы, и я удивляюсь, почему еще ничего не дали мне, будто вы не знаете, кто я такая, хотя все остальные только и делают, что что-нибудь мне дают: землю, шахты, предприятия – все, что захочу. И я хочу самый большой. Ну под большим я имею в виду „президент дипломов“, самый важный, и когда я уже смогу повесить его на стенку?» Вот так Чудо стала доктором социологических наук Джидадского университета раньше, чем выговоришь слово «диссертация». Толукути не сложнее, чем заказать еду на автокассе KFC, а то и проще, потому что дешевле, чем KFC; вообще диплом ничего ей не стоил и к тому же шел в комплекте с бескалорийной диетической колой и фиолетовой соломинкой. И вот так, словно по мановению волшебника, Добрая Мать уже стала не просто Добрая Мать, а доктор Добрая Мать.
– Знаешь, с кем сегодня приходили товарищи, доктор Добрая Мать? Они приходили с ней. – Старый Конь показывает на портрет Мбуйи Неханды, по соседству с большим портретом матерей ослицы – Агнессой, Чиригой и Тембевой. – Но у нее не было головы, а было вместо головы отверстие в шее, и из этого отверстия вылетали бабочки, целая стая, доктор Добрая Мать, никогда в жизни не видел столько бабочек, жаль, тебя там не было, это правда нечто! – тараторит Старый Конь, помахивая хвостом.
Ослица сочувственно кивает.
«Очевидно, снова предстоит та еще ночь», – думает она.
– И бабочки были красные, даже алые-алые-алые, – говорит Старый Конь.
– Похоже, красиво! – Доктор Добрая Мать поправляет ему пижаму. В ее голосе слышно наигранное веселье, с каким обращаются к капризным малышам. Она ведет Старого Коня обратно в спальню.
– Да, они были очень красивые, доктор Добрая Мать, замечательные! А когда они вылетели из Мбуйи Неханды, разлетелись всюду, как флаги, малюсенькие флаги. Но красные, и было похоже – похоже на танцующую кровь. И я следовал за ними. Но их было так много, а я один! – Старый Конь смеется с нескрываемым удовольствием.
В коридоре они встречают его сиделку Зазу – очевидно, в поисках пропавшего подопечного. Увидев их, она замирает, заламывая передние лапы – возможно, потому, что у доктора Добрая Мать, как говорят знающие, характер хуже, чем у черной мамбы.
– Простите. Я отходила в туалет, – начинает извиняться Зазу.
– Ничего, кошка. Просто дай Отцу Народа что-нибудь для сна. Он что-то уже принимал?
– «Ксанакс», когда лег спать, – говорит кошка.