— Сейчас пойдем.
Славик был потрясен увиденным. Не дождавшись Лялю, он хлопнул дверью и ушел в клуб один. По дороге немного остыл, начал искать оправдание Лялиному поступку. Думал, может, у родителей сейчас туго с деньгами, вот они и решили сахаром торгануть, и Лялю к этому подключили. А она не посмела отказать.
Когда Ляля появилась в клубе, такая милая, привет‑ ливая, Славик потянулся к ней, испытывая чувство нашкодившего щенка.
— Ты чо психанул-то? — спросила Ляля. Вголосе ее звучало искреннее непонимание.
— Ты всегда копаешься, копаешься… А мне нужно было быстрее попасть в клуб, — проворчал Славик, радуясь, что все так хорошо кончилось.
И больше до свадьбы никаких размолвок между ними не было. Ляля с первых дней жизни в Славико-вом доме нашла общий язык с его матерью. Та рада-радехонька была своей невестке, которая действительно оказалась хозяйственной, аккуратной, приветливой, умелой помощницей свекрови во всех делах. Больше всего нравилось матери, что Лялечка на работе не книжечки почитывала, как делала бы на ее месте другая (в медпункт обращались не часто), а вязала пуховые платки. Вязать она научилась еще у тети Шуры.
Славик тоже был счастлив. Ему нравилось по утрам подвозить ее к медпункту, нравилось, как она выбегала вечером ему навстречу, когда он подъезжал к избе, нравилось идти с ней под руку в кино. Но уже тогда не одни радости были в их супружеской жизни. Мелкая ссора произошла опять-таки из-за сахара в первый же месяц. Отец Ляли привез к ним мешок сахара, чтобы они по дешевке сбыли его в деревне. Славик нагрубил ему и отправил вместе с сахаром назад. Вот тогда-то они и поссорились.
— Ты что? Хочешь, чтобы нас в деревне спекулянтами звали?! — кричал Славик.
Но эта ссора быстро забылась.
После женитьбы Славику пришлось отказаться от некоторых своих привычек. В один из зимних вечеров Ляля, как обычно, радостно встретила мужа.
— Получку принес? — спросила она, обнимаямужа.
— Принес.
Славик вынул деньги из внутреннего кармана пиджака и протянул их Ляле.
— А что так мало? — спросила Ляля, быстро пересчитав деньги.
— Зимой у нас всегда заработка нет.
— Опять спрятал заначку? Спрятал, а? Ну признайся по-честному.
— Ничего я не прятал, — ответил Славик и стал боком пятиться от жены, снимать пиджак.
— А ну стой, стой! Покажи карманы!
— Ничего у меня нет, — Славик кинул пиджак на кровать и расставил руки. — Проверяй, проверяй.
Ляля сунула руку в один карман, потом в другой. Затем вдруг бросилась к кровати, смеясь и крича:
— Ага, обмануть захотел! Знаю я, куда ты прячешь!
Славик кинулся за ней, повалил ее на кровать, и они стали барахтаться, вырывая пиджак друг у друга. В это время в комнату с улицы вошла мать и засмеялась:
— Вы что разбузыкались, а?
— Мама, он деньги с получки не все отдал! — закричала Ляля.
— Слава, отдай, на кой они тебе? Вы же в Москву собираетесь ехать, пригодятся там, а тут попусту только растрынькаешь.
Ляля воспользовалась тем, что Славик, слушая мать, не крепко держал пиджак, выхватила его и быстро выцарапала деньги из нагрудного кармана.
— Вот она! — весело закричала она.
— Ляля, отдай, — стал просить Славик. — Я ее на лото оставил. У Сашки всегда мужики собираются.
— И не думай. Книжку лучше почитай.
— Книжек-то у меня нет, сама знаешь. Был бы телевизор хороший…
— Ну вот, сам же говоришь, телевизор нужен хороший. А на него деньги нужны. А ты лото… Ну скажи, ты хоть раз выигрывал? Нет. Так нечего тебе там делать.
Вечером Славик валялся на диване и смотрел, как Ляля вяжет платок.
— Ты бы мне хоть Сережку родила, — сказал он. — Все бы веселее было.
— А ты пеленки стирать будешь? — усмехнулась Ляля.
— Буду.
— Это ты сейчас такой добрый… — начала Ляля, но в комнату вошла мать, и она замолчала.
— Ляля, будет тебе вязать. Ложились бы спать. Время-то уж позднее.
— Я хочу платок довязать к поездке в Москву. Три платка моих будет, — сказала Ляля и свернула вязание.
…И только теперь, вспоминая, Славик понял, что именно в это время Ляля начала отдаляться от него…
Окончательно отношения друг к другу изменились у них после поездки в Москву, о которой оба они так мечтали. Правда, мечтали они о разном, как после понял Славик. Лялины мечты осуществились, а он так и не увидел Москвы. Все дни прошли в беготне по магазинам, в поисках модных тряпок, даже Красную площадь видели мельком, пробегая по ней к ГУМу. Вспоминалась потом эта поездка со жгучим стыдом, особенно те часы, которые провел он возле женских туалетов, ожидая Лялю, которая продавала платки, связанные ею и матерью. Вернулись они из Москвы чужими людьми.