И пустил перстень катиться по столу в сторону Хвалиса: тот едва успел поймать.
По обчине пролетел тревожный и недовольный гул.
– Что делать будем, угряне? – Лютомер возвысил голос и обвел пристальным взглядом бородатые лица старейшин, среди которых яркими пятнами светлели лица Замили и ее сына. – Признаем поборы незаконные? Будем отдавать детей, дочерей и сынов наших смолянам в холопы? Стерпим бесчестье?
Лютава сидела, застыв от изумления. Понимая, куда клонит Лютомер, она не понимала, почему он это делает. Зачем толкает угрян к войне со смолянами?
– Я не стерплю этого! – Хвалис вскочил, сжимая в кулаке перстень. – Я освобожу мою невесту! И отомщу за ее отца.
– Вот это уже дело! – Лютомер наклонился над столом в его сторону. – Если ты сделаешь это, я буду знать, что ты не мальчишка, которому лишь бы подглядеть, как девки купаются. Если ты отомстишь за смерть Оклады и вернешь его дочь, то я признаю твое право на все его наследство. Понимаешь? Ты будешь боярином Верховражья, и я поддержу тебя против всех, кто пожелает твое право оспорить.
Народ снова загудел, но уже скорее одобрительно. Оклада, известный заносчивым и вздорным нравом, никому тут не нравился. Но близкие к Лютомеру люди были равно изумлены: и Лютава, и стая, и сам Хвалис. Всю свою жизнь Хвалис слышал лишь о том, что ему не положено и недоступно. Сейчас сам старший брат, его главный соперник, вслух и при людях объявил, что он, Хвалис, имеет кое-какие права! И согласился эти права не только признать, но и поддержать.
– Я клянусь! – Хвалис поднял руку с зажатым в ней перстнем, призывая богов в свидетели. – Я освобожу мою невесту и отомщу за смерть ее отца. Или пусть я погибну!
– Но и ты, Лютомер, поклянись, что исполнишь обещанное, – добавил Толига, настороженно поглядывая на непривычно «доброго» сына Велезоры.
– Я – будущий угрянский князь. – Лютомер посмотрел на родича. – Если я сказал слово при богах и людях, мне нет нужды подкреплять его клятвами. Или какой же я князь, если мое слово ничего не стоит?
До ночи в обчине обсуждали замысел. Довольно скоро выяснилось, что Лютомер и его стая принимать участия в схватке не намерены.
– Я могу отбить твою невесту, – насмешливо ответил он на вопрос Хвалиса. – Но тогда это будет уже моя невеста.
– Да уж, поищи себе жены где в другом месте, – бросил Хвалис. – Эта – моя!
На уме у него было: ведь сын Велезоры, хоть и давно зрел годами, жены до сих пор не взял и из лесу «в люди» пока не вышел. И если он, Хвалис, успеет жениться первым, то старшим сыном Вершины станет он! И посмотрим, одно ли Верховражье в конце концов ему достанется…
Когда обсуждение было закончено и замысел обговорен, стая ушла в свою обчину, собираясь спать. И только там Лютава взяла брата обеими руками за шкуру на груди, подтянулась ближе к его лицу и прошептала:
– Лют! Что ты делаешь?
В ответ он обнял ее, прижал к себе, наклонился к ее лицу вплотную.
– Я хочу, чтобы оба они показали, чего стоят. Один из них докажет, что заслуживает жить на свете. А второй… Я не отдам тебя кому попало, пусть он хоть трижды смолянский князь.
Исход испытания, затеянного Лютомером для обоих соперников, превзошел все его ожидания. Стая, не собираясь ввязываться в драку, ждала ее исхода в Доброхотине. Дружина Хвалиса, собранная из людей его и Держигостя, отправилась навстречу смолянам еще утром. День прошел в томительном ожидании, и не раз Лютомер пожалел, что остался так далеко от места событий. И вот глубокой ночью первым вернулся Толигин старший сын Утешка с пятью отроками.
– Привезли! – ликующе закричали у ворот вала. – Девку привезли! И самого князя смолянского в полон взяли!
Лютомер переменился в лице; Лютава от этого известия чуть не села на пол. Такого недоверчивого изумления на лице своего уверенного и сдержанного брата она не видела никогда в жизни. Не веря своим ушам, Лютава тем не менее готовилась к невозможному. Хвалис, их несчастный Галчонок, одолел и взял в плен самого князя Зимобора? Сделал то, за чем его посылали, – и гораздо больше? Так, может, боги и впрямь на его стороне – кто бы мог ожидать?