- А-а...
Голос старшего из беседующих заставил Виталия насторожиться. Голос был знакомый и имя тоже.
Детский голос опять спросил:
- Вась, а Вась, сколько лет надо в Африке жить, чтобы негром стать?
- Чудила! - коротко усмехнулся старший. - Киляй спать.
Добродушно-умиротворенное настроение Васьки толкнуло Виталия на новое решение. Он подошел к скамейке и весело сказал:
- Привет, Вася.
Тот вытянул шею и, вглядевшись, неприязненно ответил:
- Здравствуйте.
- Как живешь? - спросил Виталий, присаживаясь на скамью и закуривая.
- Как желудь.
- Это как понять?
- Живу среди дубов и не знаю, какая свинья сожрет.
Виталий усмехнулся.
- Из желудя, между прочим, тоже дуб получается. С неважной перспективой живешь.
- Какая есть.
- Ты его отправь, а мы потолкуем.
Виталий похлопал мальчонку по плечу. Тот сидел, напряженно вслушиваясь в разговор. Виталий хотел было добавить, уже для мальчишки, что самая высокая гора не в Африке, а в Азии, и даже привести ее трудное название, но тут же раздумал: Васька был парень самолюбивый.
- Давай домой, - строго сказал Васька мальчонке. - Мне тоже пора.
- А поговорить? - спросил Виталий.
- Поговорим, когда повесточку пришлете, - насмешливо ответил Васька, поднимаясь со скамьи. - Как некоторым другим.
"На Люду намекает", - подумал Виталий.
- А без повесточки, по душам?
Голос Васьки напрягся от сдерживаемой злости:
- Душа у меня рваная. Интереса для вас не представляет.
Он поднялся со скамьи. За ним сорвался мальчонка, и они тут же растаяли в сгустившихся сумерках.
Виталий минуту еще сидел, раздосадованный неожиданным оборотом разговора. Потом он остервенело смял окурок о скамью, поднялся и огляделся.
Двор тонул во мраке. Только над столом, где играли в домино, тускло светила лампочка, спускавшаяся прямо с дерева. Видно, кто-то специально протянул сюда шнур от дома. Игра за столом продолжалась с прежним азартом, и голоса не утихали, они стали даже еще резче и неприятнее среди глубокой тишины темного двора.
"Вот оно, болото чертово", - зло подумал Виталий и направился к игравшим.
Он подошел, когда очередная игра закончилась и выигравший собирал деньги. Всего вокруг стола разместилось человек шесть молодых, рабочего вида парней. Все они явно были навеселе, хотя ни стаканов, ни бутылок видно не было, и отчаянно дымили.
- Прополоснем это дело, - хрипло сказал кто-то. - Потом я отыгрываться буду.
- Не за то отец бил, что играл, - ответил ему другой, - а за то, что отыгрывался.
Разговор щедро пересыпался отборной, но беззлобной руганью, которую воспринимали спокойно, как привычный эмоциональный довесок даже к самому дружескому разговору.
Появление постороннего человека не прошло незамеченным. Парни подозрительно покосились на Виталия, и один из них спросил:
- Нюхать пришел или играть?
- Меня отец бил за то, что играл, - ответил Виталий. - На деньги, конечно.
- А мы тебе штаны оставим, - насмешливо пообещал другой. - Не сомневайся.
- На интерес бы я сыграл, - лениво ответил Виталий, уже жалея, что в порыве досады подошел сюда.
- Интереса не получится, - мотнул головой парень. - Один попробовал. Его сделали... - и он бросил взгляд на опустевшую скамейку у ворот.
Виталий перехватил его взгляд, и вдруг в голове блеснула догадка. Он уже не жалел, что подошел, все внутри напряглось в ожидании каких-то открытий.
- Ну и неправильно, - запальчиво возразил он. - Раз человек объявляет...
- Ты особо не тявкай, - оборвал его другой парень. - Он на равных началах. А когда лопухом остался, шиш выложил.
- Не, он сперва материно кольцо пообещал, - вмешался другой парень. Домой покилял. Потом вернулся, говорит: "Заработаю".
- Он заработал, - грязно выругался первый.
"Это уже не просто факты, - лихорадочно думал Виталий, боясь пропустить хоть слово. - Это уже и душа". - И небрежно спросил:
- А теперь он как играет?
Парни незаметно переглянулись. Один из них встал и, чуть пошатываясь, подошел к Виталию, второй неожиданно оказался за его спиной.
- Номера выкидываешь? - с угрозой спросил первый и, наливаясь пьяной злостью, просипел: - Покажь карманы, мусор!
У Виталия была секунда на размышление. Он чувствовал жаркое дыхание стоявшего сзади, видел, как напряглись сидевшие за столом, готовые в любой момент кинуться на него. Лезть в карман было поздно, удар мог последовать мгновенно.
И Виталий нанес его первым, затылком, со всего размаха по лицу стоявшего сзади. Раздался крик. В тот же миг Виталий двумя руками рванул подошедшего парня на себя, нагнулся, и тот, не удержавшись, со стоном перелетел через него. А Виталий кинулся бежать к темневшим вдали воротам.
Парни бросились за ним.
- Ножа ему! - яростно крикнул кто-то.
"Только бы не споткнуться в этой тьме!" - мелькнуло в голове у Виталия.
У самых ворот он внезапно метнулся в сторону и прижался к стене, нащупывая в кармане пистолет. Он даже задержал дыхание, и сердце забилось еще отчаянней. Но то, что Виталий узнал о Ваське, и то, что того сейчас нет дома, меняло все планы.
Парни не заметили его. Они распаленной стаей пронеслись мимо, и Виталий услышал, как заспорили они на улице, обсуждая, в какую сторону он убежал.
Тогда Виталий неслышно отделился от стены и крадучись направился в глубь двора, к единственному парадному, над которым тусклым желтым апельсином висела лампочка.
На третьем этаже он позвонил. Дверь, обвешанную почтовыми ящиками, отперла высокая худая женщина в кофте с закатанными рукавами и в переднике. Лица ее Виталий рассмотреть не мог: свет на площадку падал только из двери.
- Не вы ли Вера Григорьевна? - спросил он, уже успев отдышаться.
Женщина в испуге прижала руки к груди.
- Я...
Она провела Виталия по узкому коридору. В комнате стоял полумрак. Горела только маленькая лампочка на столе, загороженная с одной стороны газетой. У окна угадывались две постели, большая и маленькая. Женщина сказала негромко:
- Они спят. Муж после суток. И Мишутка. Садитесь.
Виталий только сейчас разглядел ее осунувшееся строгое лицо с чуть заметными продольными морщинками на впалых щеках. "Красивая была", подумал он.