Харченко любил время от времени сюда заходить. Он чувствовал себя здесь комфортно. В отличие, скажем, от церкви шереметьевской, что в Останкино. В нее Александра не тянуло.
Как-то ему довелось побывать в Курске. Он тогда гонялся за одним иностранным агентом, который проходил в оперативных документах, как Альберту. Не преминул посетить и тамошнюю церковь, где долго любовался совершенно изумительным по художественному исполнению распятием. Христос был изображен не на «классическом» кресте, а на сделанном под натуральные, покрытые морщинистой корой жерди… Как давно это было! Будто в другой жизни. Вскоре Александра направили в командировку в Бразилию, где ему довелось увидеть уже другого Христа — крестом нависшего над Рио-де-Жанейро…
День был будний. Потому людей в этой небольшой церквушке было совсем мало. Лишь несколько старушек о чем-то шушукались в углу. У икон кое-где теплились свечи.
Священник оказался молодым, с острым взглядом умных, чуть насмешливых глаз. Его даже «батюшкой» называть было как-то неловко. И этот факт помог Александру решиться на свой непростой разговор. К служителю церкви более старшего возраста он, быть может, и не подошел.
Харченко остановился у стены. Не перекрестился. Священник, опытный в таких делах человек, понял, что посетитель вошел сюда не иконами любоваться. Смотрел на него выжидательно и внимательно.
— Здравствуйте, — непривычно для себя робея, приблизился к нему Александр.
Священник склонил голову:
— Слушаю вас.
Посетитель молча протянул ему сверток. Служитель не взял его, глядел по-прежнему выжидательно.
— Это вам.
— Что здесь?
— Крест.
Священник принял сверток. Развернул. И замер в восхищении. Даже старушки в углу примолкли.
Выдержав задуманную паузу, Александр произнес:
— Это взятка.
Крест дрогнул в руке священника. Взгляд его отвердел. Батюшка глядел настороженно.
— Взятка за что? В храме такие слова произносить не принято…
— Это слово вообще нигде произносить не принято, — усмехнулся Харченко. — А что касается креста… Согласитесь, что он цены не имеет… Он принадлежал… Впрочем, об этом потом. Я дарю его церкви с надеждой на то, что вы со мной согласитесь поговорить.
Атмосфера мгновенно разрядилась. Священник вздохнул с облегчением:
— Так вы со мной хотите поговорить?
— Да. Только предупреждаю: я не нуждаюсь в дежурном наборе христианских наставлений…
— Это я уже понял, — склонил голову священник. Он не выпускал крест из руки, любовался им, поворачивая, чтобы свет играл, дробился, рассыпая искры, в гранях самоцветов. — Что вы предлагаете?
— Когда вы освободитесь, мы с вами куда-нибудь пойдем вместе, посидим. И побеседуем…
Священник согласно кивнул:
— Хорошо, договорились. Я только переоденусь.
…Через полчаса они вместе вышли из церкви. Батюшка был одет по-мирскому, просто, сейчас в нем никто не опознал бы священника. Даже длинные волосы, забранные сзади резинкой, не выдавали сана, — хотя Александр и не одобрял эту нынешнюю мужскую моду, в данный момент она ему помогала. Никто в его спутнике заподозрить священнослужителя не мог.
Харченко привел своего спутника в расположенный неподалеку бар. Хотел было домой. Но в последний момент передумал. Кто его знает, как потом будет развиваться ситуация. Лучше, чтобы человек, в руки которому попал предмет, взятый в квартире убитого, не знал, как отыскать столь щедрого дарителя.
Поставив на столик два высоких стакана со спиртным коктейлем, Александр уселся и сам. Теперь они могли разговаривать, как двое мужчин, без неизбежного в церкви налета официальности и поучительства.
— Как вас зовут? — поинтересовался мститель.
— Сергей.
— Это ваше настоящее имя или присвоенное при получении сана?