Ай да пигалица! Не уступит, пожалуй, даже красавице Джоанне, которая когда-то чуть было не сдала Александра бразильской контрразведке в Фейра-ди-Сантане. Ох и девка была! Полуиспанка-полуиндианка… Огонь-баба! Там ведь, в бразильских спецслужбах, тоже работают асы — поднаторели на борьбе против всевозможных кокаиновых баронов с их картелями. Ну и Джоанна мастером была — такую провокацию подготовила, что только чудом сумел вывернуться… Если бы тогда не пришлось срочно перебираться на sitio (это нечто вроде хутора нашего) под Кашуэйра-ду-Сул, неизвестно, чем история закончилась бы.
Воспоминания промелькнули метеором. Александр засмеялся, сухо и невесело:
— Какая же ты все-таки ссыкушка еще! Меня и не такие бабы, как ты, куда поматерее, пытались обуздать. Так ведь ни у кого не получалось… Не знаешь почему? Ты в гороскопы веришь? Я лично не очень. Но все же совпадения определенные имеются.
— Ты это к чему?
— Ты по гороскопу кто?
— Ну, Лев.
— Оно и видно. А я — Рыба. Если у Льва на первом месте нахрап, уверенность в собственной правоте, нежелание подчиниться другому, то у Рыб превалирует позиция «сам по себе». Рыба тоже предпочитает никому не подчиняться… Но при этом она не лезет напролом, а всегда умеет потихоньку выскользнуть из-под чужого давления. Улавливаешь? На Рыбу давить не следует, она выскользнет. Ее нужно потихоньку приручать. Она согласна и в аквариуме жить, но чтобы он был достаточно просторным. Теперь-то поняла, что ты никогда не смогла бы меня заставить плясать под свою дудку?
— Я что-то не очень тебя понимаю.
Она нахмурила лобик. На гладкой коже собрались складки будущих морщинок.
— И не поймешь. Ты уже упустила момент, когда со мной можно было по-хорошему. Теперь разговор будет у нас с тобой только один: баш на баш. И не надейся, что сможешь меня перехитрить.
Она призадумалась. Тут-то ее Харченко и подловил:
— Ну а теперь давай вызывай сюда свою подругу.
Она встрепенулась:
— Какую подругу?
— Как это какую? Ну, эту, с приемничком. Которая наш с тобой разговор пишет.
На Анастасию вновь накатила волна ярости.
— Слушай, ты, легаш поганый! Ты можешь вилять как хочешь…
— …А сидеть-то все равно будем вместе, — самодовольно улыбался Александр. — Причем даже эта пленка показывает только мою осведомленность о некоторых происшедших событиях, но никак не соучастие. Так что тебе сидеть даже дольше придется. Так-то вот, девонька!
Харченко отвалился на спинку дивана. И тут уже себя проявила Анастасия. Она тоже откинулась в кресле, произнесла совершенно спокойно:
— Лизанька, подруженька, поднимайся к нам. И захвати чего-нибудь выпить. Ничего не бойся, все будет в порядке.
При других обстоятельствах Александр готов был бы ей аплодировать. Как же спокойно она себя держала.
Но она тоже повинна в смертях последних дней. И Харченко не желал ей аплодировать. Вернее, желал. Но не мог. Сопротивлялся этому чувству.
9
— Так ты расскажешь мне теперь о развитии событий, как ты их видишь?
Глаза у Анастасии маслено поблескивали. Она глядела томно и призывно.
— А тебе-то зачем? Ты и так почти все знаешь. Зачем же тебе подробности?
— Ключевое слово в твоем ответе — «почти».
Она пожала плечами. Это получилось неуклюже. Девушка была пьяна.
— Если ты настаиваешь… Короче говоря, я и в самом деле Анастас. И ребята, которые помогают возвращать долги, — мои ребята…
— Заодно они, при необходимости, и «замочить» кого-нибудь могут, — напомнил Александр.
— Могут, — спокойно согласилась Анастасия. — Если я скажу, что нужно, — могут.
— Кому нужно?
— Кому нужно, — скаламбурила она и рассмеялась. — Мы с Аней давно были знакомы. Она, понятно, знала, что у меня связи какие-то имеются в преступном мире. Но и заподозрить не могла, насколько они сильны. Вот и решила Аня, когда поняла, что ее обложили, как медведицу в берлоге, а Соломон с Борисевичем предали, обратиться за помощью ко мне.
— А ты, со своей стороны, решила, что ее врагам помогать выгоднее.
— А что я могла сделать? У Севы и Соломона на меня компромат был, они держали меня в руках. К тому же я владела гораздо большим объемом информации и понимала, что лезть на рожон против Севы со всей его компанией неразумно. Поэтому решила поступить по-другому. Настояла, чтобы она взяла меня к себе на работу…