— Наверное, у каждого свое представление о том, что лучше, — хрипло сказал Харченко. — Давай-ка без лирики. Только факты.
— Так я и говорю, Соломон очень хотел затащить ее в постель. А она дань платила регулярно, однако ему не поддавалась. Вот он и решил ее нам продать.
— Вам — это кому?
Протасов опять оглянулся на Титова. Тот угрюмо глядел в землю.
— Акционерному банку «Плутон», — небрежно подсказал Харченко. — Продолжай.
— Да, «Плутону», — подтвердил Протасов. — Но всю грязную работу в «Плутоне» выполняем мы. Вот нам и поручили…
— Кто поручил? Имя!
Опять зависла пауза. Только где-то недалеко вовсю заливался соловей.
— Павлуша, ты уже слишком много сказал, — голос был соблазняюще мягок. — Тебе уже нет обратного пути. А этого не бойся. Это он только думает, что еще живой. На самом деле его тут уже нету.
Услышав эти слова, Титов встрепенулся. Поднял на Александра глаза.
— Но ты тоже не слишком обольщайся. Ты тоже уже труп. Ты влез на такую высоту, с которой хоть и далеко видно, но и высоко падать.
— Учел, спасибо. Так кто же вам поручил убить Анну Валентиновну? — Теперь вопросы адресовались исключительно Протасову.
Тот опять взглянул на Титова.
— Ты при нем говорить стесняешься? Сейчас мы уладим этот конфликт.
Отнятый у Титова пистолет с глушителем теперь глядел точно в лоб своего бывшего владельца.
— Тебе без него будет легче говорить?
Харченко спрашивал спокойно и буднично, делая вид, что и впрямь собирается выстрелить.
На самом деле он считал, что избавляться от второго «языка» еще рано. Слишком уж побагровел Протасов. Вдруг с ним удар случится до того, как выложит все, что знает об этом деле…
— Не надо! — с ужасом проговорил толстяк. — Я и так все скажу.
Титов тоже выглядел не лучшим образом. Все же смерть видеть перед самым носом — занятие не из приятных…
— Начальник охраны нашего банка Виктор Анатольевич Борисевич.
— Кто? — изумился Харченко. — Витька Борисевич? Так это он начальник охраны банка?
Протасов с Титовым глядели на Александра с изумлением не меньшим.
— Так, значит, это все-таки Витька отдал приказ убить Анну?
Если бы торговцы наркотиками не были связаны, они могли сейчас сделать с ним все что угодно. Он был в шоке. Потому что Виктор Борисевич был его сослуживцем, с которым они не раз и не два вместе рисковали жизнью. И он когда-то, в незапамятные времена, присутствовал на свадьбе Александра с Анной.
— Та-ак… Значит, Витька… Запишем… Ну что ж, ладненько. Продолжаем разговор. Итак, что вам поручил… Как, кстати, вы его называете?
— Сева. Он поручил нам убедить ее принять наше предложение.
— Он сам с ней встречался?
Протасов побагровел еще больше, хотя это казалось просто немыслимо.
— Не знаю… Чтоб мне провалиться на месте, если я вру… Я не знаю…
— Не суетись, проваливаться не надо, рано еще, успеется. Верю. А как ты думаешь, Герман?
— Думаю, что не встречался. Зачем ему? Для этого он содержал нас.
Может, Витька и в самом деле не знал, о ком речь идет? Хотя, с другой стороны, какая разница? Убил ведь он, пусть и чужими руками.
— Понятно. Переходим к следующему вопросу. Кто и за что убил Поляка?
Подал голос Титов:
— А вот это уже не твое дело. Поляк наш человек, и как его наказывать — дело наше.
— Конечно. Ваши дела — ваши проблемы, я их касаться не стремлюсь. Но при этом погиб мой друг. Поэтому я и спрашиваю. На вашего Поляка мне, признаться… А вот Серега должен быть отомщен.
— Я был против, — пискнул Протасов.
— Молчи, гнида! Штаны у тебя еще сухие? — зло оборвал его Титов. И продолжил с вызовом: — Я приказал. Тебе этого довольно?
— Нет. Почему? Кто исполнитель?
— А как бы ты поступил? Конфетку бы ему, сволочи, дал? Или премию выписал? Он часть товара, моего, нашего общего товара замылил. Свалил на поставщиков. Мы поставщикам аж в… Неважно куда, рекламацию выставили. Там… За границей, в общем, ответственного за погрузку наказали, вроде бы даже «замочили»… А оказалось, что это Поляк подсуетился. Потом начал нанимать параллельных распространителей, рассчитывая слинять с выручкой. Вот мы его и ликвидировали.
— Правильно сделали, — не стал спорить Харченко. — Но Серега-то тут при чем?
— Сам виноват твой Серега. Было же сказано, что к делу приступать нужно на следующий день. А он пожадничал, сразу захотел приступить. Вот и попал под горячую руку.