— Нет.
— Это точно? Может быть, он записывается, а вы об этом не знаете?
Буераков чуть помедлил:
— В принципе возможно.
Харченко понял: излишняя откровенность следователю тоже была невыгодна.
— Тогда так, — продолжил он. — Несмотря на то, как вы поступили, я предлагаю вам дальнейшее сотрудничество. Вынужден предложить, потому что вы мне нужны. Будь у меня другая возможность, воспользовался бы ею. А так… Короче говоря, то, что я сделал до сих пор, — так, мелочь. У меня есть реальные выходы на дичь покрупнее. Отчет о проделанной работе я вам представлю полный, так что вы вполне сможете приписать себе все лавры. Но только имейте в виду: я верю вам в последний раз, если только заподозрю вас в нечестности, у меня не останется перед вами никаких моральных обязательств.
— Вот только угрожать мне не надо, — буркнул в трубку муровец.
Очевидно, он уже успел пожалеть, что пошел на сделку с Харченко. Но теперь путей для отхода не было, приходилось подчиняться обстоятельствам.
— Ну что вы, как вы могли такое подумать! — с издевкой воскликнул Александр. — Как можно! Я вовсе не угрожаю. Просто расставляю заранее акценты. Информирую вас, что вашему слову больше не верю. И тем не менее: вы принимаете мое предложение?
Буераков молчал. Либо размышлял, либо время тянул. Пришлось говорить вновь самому:
— Леонид Васильевич, я ведь вас прекрасно понимаю. Но и вы меня поймите! У меня сейчас есть только одна цель в жизни. Вы только не мешайте мне ее выполнить. Понимаете? Я не помощи прошу — просто не мешайте. Тогда вы моими руками сможете вытащить из огня парочку каштанов.
— Ну а если вы попадетесь?
— Во всяком случае, согласитесь, вас «светить» мне резона нет.
— Ладно, — решился Буераков. — Наше соглашение остается в силе. Нам надо бы встретиться…
Смешок вновь вырвался нескрываемо издевательский:
— А как насчет ключей от квартиры?
— Прекратите! — рявкнул следователь. — Я же сказал…
— И я сказал! Когда вы мне понадобитесь, я сам на вас выйду. И не надо трогать хозяйку этой квартиры — она ничего не знает.
— Ладно, — после секундной паузы примирительно проговорил Буераков. — Только вы хоть изредка звоните, информируйте, как у вас дела.
— Естественно. А вы отзывайте своих архаровцев. Passe bem, senhor!
Харченко опустил трубку. Откинулся в кресле. И заметил легкую тень, мелькнувшую на матовом стекле в двери. Подслушивала-таки! Вот баба, так ее растак!..
4
Марина встретила его довольным прищуром своих честных и невинных красивых глаз.
— Ну что, со всеми поговорил?
Александр ухмыльнулся:
— А ты не знаешь?
— Да откуда ж я могу знать?.. — рассмеялась она. — Ты же дверь закрыл, чтобы я не услышала, с кем ты общаешься… Так ты как теперь, раз уж всех обзвонил, останешься или сразу убежишь?
Еще мгновение назад Александр не смог бы ответить на такой вопрос даже себе. Уходить ему не хотелось. Но он по-прежнему не был уверен, что сюда сейчас не мчатся, распугивая сиренами встречные-поперечные автомобили, машины с оперативниками. Сдаваться Харченко очень не хотелось. Но не стрелять же в этих ребят — хотя бы потому, что тогда он и в самом деле поставит себя вне закона. Да и не за что их убивать, не виноваты рядовые оперы в том, что некий полковник Буераков повел нечестную игру.
Короче, Александр понимал, что необходимо смываться. И как можно скорее.
Но — а говорят еще, что женская логика заключается в отсутствии логики, — решение принял диаметрально противоположное:
— Остаюсь!
Подумал вдруг: да, алиби у меня на эту ночь нет. Но ведь и у Буеракова на него ничего конкретного нет, любое обвинение будет выглядеть бездоказательно голословным. И даже если его сейчас попытаются задержать, он сдастся без сопротивления, чтобы не спровоцировать огонь… Доказывай тогда, Леонид Васильевич, что некто Александр Михайлович Харченко к делу причастен…
— Вот и отлично! — Марина была довольна. — Тогда прошу к столу!
Столик был накрыт на скорую руку. На плите бурлила вода с желтой извивающейся вермишелью. Александр вспомнил не к месту, что по-итальянски слово «вермичель» означает ни много ни мало «черви»…
— Так что у тебя случилось?
Он постарался уйти от ответа:
— Да так, ничего особенного. Просто оказался в этих краях, вот и решил заглянуть.
— Слушай, только свистеть не надо. Хорошо? — Марина открыто смеялась, грозила пальчиком. — С женой опять поссорился, прямо говори.