— Стася, милая, ты видишь, что я не так уж глуп, — ухмыльнулся Харченко. — Кто ж может быть уверен, что сможет совладать с гангстерами такого ранга? Конечно, не уверен. Но я очень постараюсь сделать это!
— В самом деле очень постараешься? Или ты просто нервы себе щекочешь, опасностей ищешь?
Александр скривил губы:
— Мне моя кровь и жизнь пока не надоели. Хотя сказать, что очень уж дорожу ими, тоже было бы неправильно. Просто сейчас у меня имеется цель, и я не успокоюсь, пока ее не выполню. При этом слово «успокоюсь» можно понимать в любом смысле…
Стася кивнула. Смотрела на него с уважением. Но и с жалостью:
— И на что ты рассчитываешь?
— На то, что они меня не ждут.
— А ты уверен, что они тебя не ждут?
Вопрос был несколько неожиданным. Но Александр среагировал:
— Конечно же, не уверен. Но ведь они не знают, когда именно, в какой конкретно момент и в каком месте появлюсь! А в этом деле я мастер!
— Скромно, — усмехнулась.
— Зато правда, — в тон усмехнулся он.
Она отпила коньяк. Поморщившись, отщипнула кусочек хлеба.
— А если я тебе помогу?
К чему-то подобному Александр был уже готов.
— Это предложение? Или риторический вопрос? Или просто пробный камень?
Женщина опять усмехнулась — оценила то, как Харченко перевел разговор в деловое русло.
— Предложение. Официальное предложение к деловому сотрудничеству.
Разговор становился интересным.
— Зачем ты станешь мне помогать? И чем конкретно ты можешь мне помочь?
Она пожевала губами:
— Ну, зачем — это мое дело.
— Конечно. Это я просто так спросил. Потому что причины ясны, как светлый день. Во-первых, тебе желательно бы избавиться от покровителей, которые показали, как могут поступить с тобой в случае, если ты перестанешь безропотно принимать их правила игры. Во-вторых, у кого-то из этих покровителей, или у каждого из них, имеется на тебя некий компромат, которым они имеют возможность держать тебя в узде. Есть что-то еще, в-третьих?
В глазах Анастасии сквозило уважение, едва ли не восхищение.
— Давно я не встречала таких мужчин, как ты, — проговорила, приподняв — за тебя! — рюмку. — Ты кем был раньше, до того как…
Замолчала, подбирая слово.
— При историческом материализме? — помог ей сформулировать вопрос Александр. — Какая тебе разница? Главное — кто я сейчас.
— И все же? Не в милиции работал?
— Нет, что ты! — очень искренне отмахнулся он от такого предположения.
В КГБ к милиции в целом относились с нескрываемым высокомерием. Считали себя интеллигенцией по сравнению с чернорабочими, вкалывающими «на земле». Хотя к МУРу, например, все же питали изрядную долю уважения.
— Ну и ладно, — не стала настаивать гостья. — Ты еще спрашивал, чем конкретно я смогу тебе помочь.
— Конечно.
— Но прежде ты должен четко сказать, что принимаешь мою помощь.
Куда она клонит, догадаться труда не составляло.
— Потому что у тебя имеются некоторые предварительные условия… Ведь так?
Женщина кивнула и снова пригубила коньяк. Очевидно, ей трудно было вести этот разговор и она стимулировала себя спиртным. Глаза у нее уже слегка захмелели. Глядели на Александра со знакомой маслянистой поволокой.
— И какие же?.. — хмыкнул Харченко. — Впрочем, и так понятно. Ты хочешь оговорить неприкосновенность для некоего человека. И кто же он?
Она слегка пристукнула по столу своим крохотным кулачком:
— С тобой разговаривать невозможно! Ты что же, мысли мои читаешь?
— Если бы читал, не стал спрашивать, за кого персонально ты хлопочешь… Договорились. Любой человек, которого ты сейчас назовешь, останется жив. Но при соблюдении встречного условия: если он не выступит против меня. Принято?