Секретарь глядел на него с ненавистью. А он откровенно смеялся.
— Ты у меня в руках, Маркел. Лучше принимай мои правила игры. Это тебе выгодно, — и добавил просто так, наугад, чтобы припугнуть: — Месяца три назад ты условия диктовал — сегодня моя очередь.
Бледность залила лицо подручного Борисевича.
— Так вон ты откуда, — упавшим голосом проговорил он и откинулся на стуле. — Теперь понятно…
— Вовремя надо соображать.
Не могло быть так, чтобы такая личность, как Маркел, кого-то не держал за жабры месяц назад или даже полгода. А потому такой отвлеченный срок, как «месяца три», мог пробудить у него любые ассоциации. На это Харченко рассчитывал. И расчет сработал.
— Так что? — повторил внушительно. — Ты со мной или против меня?
Маркел глядел на него теперь с искренним уважением и с не менее искренним страхом.
— За тебя, конечно. Но если ты проиграешь — мне головы не сносить.
— Это уже твои проблемы, — равнодушно пожал плечами Харченко. — Я ведь о своей голове не говорю.
— И это твои проблемы, — проворчал в тон Маркел. — Что нужно делать?
— Я уже говорил: ты должен обеспечить мне беспрепятственный проход к Борисевичу. Обеспечишь — ты жив. Нет — умрешь. По-моему, все честно.
— Хорошо, — решился Маркел. — У тебя пистолет — у тебя и право.
Он поднялся к пульту:
— Кого вызывать?
Понимая, что сейчас произойдет, Александр не выдержал, рассмеялся:
— Кого сочтешь нужным.
Маркел покосился на него и, поколебавшись, утопил кнопку общей тревоги.
— Не старайся, — потешался Харченко. — Эта кнопка не работает. Я ее уже отключил.
Взгляд секретаря был исполнен страха. Животного страха за свою жизнь. До этого момента он надеялся, что сумеет поднять тревогу и тем самым искупить вину за свое предательство. Теперь должно было последовать возмездие.
— Маркел, дружище, — проникновенно произнес Александр. — Я же тебе сказал, что ты будешь жить. Так не провоцируй меня на адекватные действия. Понял? К тебе ведь не какой-нибудь ханурик пришел — я твои мысли и шаги на два хода вперед предвижу. Уловил? Вот и хорошо. Тогда четко и ясно скажи: как ты обеспечишь мое проникновение к Борисевичу? Имей в виду: я к нему попаду в любом случае, с твоей помощью или без оной. Так что в твоих интересах сделать так, чтобы ты оказал мне в этом деле посильное содействие. Ну так что?
— Что вас интересует?
Маркел был сломлен. И даже перешел на «вы».
— Сколько человек задействовано в охране?
— Четверо. — Потом покосился на трупы. Поправился: — Теперь один.
— Почему так мало? — немного удивился Александр. — Обычно больше.
— Да нет, так и есть. Обычная охрана — смена в пять-шесть человек.
— Ладно. И где этот последний из могикан?
— Внешняя охрана.
— Когда он здесь появится? Когда выходит на связь?.. Короче, где он?
— Он возлежит в гамаке на заднем дворе. Сюда придет к ужину.
— Когда ужин?
Большие настенные часы над пультом показывали без двух минут девять.
— Скоро, — неопределенно пожал плечами Маркел. — Через полчасика примерно. Может, позже…
— Собак он выпускает?
— Он.
— Когда?
— После ужина, как совсем стемнеет.
Ясно. Такого человека в тылу оставлять нельзя.
— Дальше! Кто еще вхож сюда?
— Практически никто. Мы не любим охранников, — Маркел покосился на убитых. Кровь из ран уже не струилась, пропитала одежду, устоялась лужицами на затоптанном линолеуме. — Дармоеды… — добавил с чувством.
— Ну зачем же так о покойных… Кто в ближайшее время должен входить к шефу?
— Только повар.
— Когда?
— Когда будет готов ужин. Совсем скоро.
— Ясно… Шеф кого-нибудь ждет сегодня?
Маркел не ответил. Покосился на дуло пистолета, направленного на него.
— Ну же?
— У него сейчас… гостья.
— Любовница, что ли?
Опять Маркел ответил не сразу:
— Скажем лучше, подруга на вечер.
Понятно.
— Кто сейчас должен находиться в «предбаннике»?
— Я.
— А кроме тебя?
— В данный момент никого нет.
— А кто может появиться?
Опять пауза.
— Так кто же?
— Стас.
— Ба, знакомые все лица! — воскликнул Александр. Маркел и Стас — эти два имени или, скорее, клички назвала Стася среди присутствовавших на похоронах Аннушки. — А Лизаньки сегодня не ждете?
— Нет, — угрюмо буркнул секретарь. — Она в выходные здесь не бывает.