Возле окна, смолил папироской Димка Евсеев. За одним из столов сидел слегка взъерошенный и понурый Коля Ломтев и листал какие-то бумаги. Перед Колей на стульях сидели двое: уже знакомый Звереву владелец похищенной лодки Демьян Полубудкин и молодой мордатый крепыш с выдвинутой как у бульдога челюстью, опухшей скулой и синяком на пол лица.
Когда Зверев сел на один из стульев, Демьян Полубудкин поздоровался с вошедшим и тут же сообщил:
— Вон оно как, товарищ майор, а ведь не ошибся наш Пчёлкин, когда говорил, что мой Сенька на пристани побывал! Он ведь и в самом деле туда за лодкой ходил, чертяка!
— Подожди, ты хочешь, что лодку не украли? — Зверев нахмурился, если это так, то его версия о том, что убийца ушёл по воде рушилась.
Однако Полубудкин успокоил его:
— Да, нет! Лодку всё-таки украли! А ну, — Демьян ткнул мордатого локтем. — Давай рассказывай, как дело было. Это племяш мой Сенька! Тоже Полубуткин. Он в нашем колхозе механизатором работает. Я вам про него вчера рассказывал. Он у нас похитителя лодки видел!
Зверев подался вперёд и ощутил азарт.
— Вон оно что? Интересно.
Парень поёрзал на стуле и забасил.
— Сын тут у меня родился. До того одни девки были а тут… — Сенька оскалился. — Четыре с половиной кило. Настоящий богатырь, в нашу Полубудкинскую породу пошёл. Лёшкой назовём! Галка моя хотела Иваном назвать, но я настоял! Лёшкой будет!
— Раз за тебя! Алексей — хорошее имя! А теперь про похитителя рассказывай.
— Так я и рассказываю! Я как узнал, что Галка моя парня родила, я тут же к ней в роддом с цветами! Всё как положено, поздравил, ну а потом сами понимаете…
— Обмывать это дело стал?
— Ну, да! Всё как полагается! Мужиков собрал и понеслось.
— Попили, поели и рожи друг другу набили! Всё как положено, — улыбнулся Зверев.
Сенька тоже оскалился и потёр опухшую скулу.
— С-с-стве́нно!!! Ну а после драки замирились и снова сели пить. Потом приятели мои поустали чуток и по домам пошли. Я утром-то проснулся, водички испил и отчего-то так горяченького захотелось. Сунулся я туда-сюда, а дома шаром покати. Пока праздновали всё с мужиками выжрали, остался лишь хлеб да картоха в погребе. Да ещё связки лука в сенях висят. Галки дома нет, кашеварить не кому. Ну думаю, добегу я до речки, поймаю пару рыбёшек, да уши́цу по скорому сварганю. Накопал червей, взял удочки и на пристань. Пришёл я к реке, кругом туман, и к дядькиной лодке топаю. Своей-то у меня нет! Так вот иду я к лодке, а возле неё какой-то мужик орудует.
— Хорошо его рассмотрел?
— Какое там? Говорю же темно было, да и в глазах у меня ещё после пьянки всё плывёт. Разглядел лишь, что в плаще он был. На голове капюшон, лица не видно. Стоит он у лодки и обухом топора по костылю, к которому дядькна лодка привязана было долбит. Я как увидел это, тут же к нему. А он как меня увидал, вскочил, замахнулся топором, а я увернулся как-то, саданул кулаком, но в лицо не попал. Зато топор выбить сумел. Отступил он тогда к лодке, расслабился я и не обратил внимание на то, что у него на корме брезент лежит. Сделал я пару шагов к нему, хотел капюшон с головы откинуть, чтобы увидеть лицо его бесстыжее, а он брезент откинул, а под ним двустволка лежала. Схватил он ружьишко своё и мне в рожу прикладом шарахнул.
— То есть скулу тебе дружки в драке свернули, а похититель прикладом в глаз двинул? Оттого и «фонарь» у тебя на пол лица? — уточнил Зверев.
— Так и есть! Это он, гад, меня пометил! Я, как в рожу получил, так наземь упал. В глазах искры, рожа в крови! Башкой трясу, как малость в себя пришёл, так тут же вскочил, а этот гад уже на середине реки. Я по берегу бежать за ним уж не стал. Думаю, если побегу, он ведь в меня может и из ружья пальнуть. Проводил я его взглядом, да домой пошёл.
— А топор куда делся? Топора ты не нашёл?
— Не нашёл, хотя искал! Видимо он его с собой забрал!
Зверев покачал головой. Не так уж много нового он узнал от Сеньки, потому и спросил:
— Ладно, я всё понял. Плохо, что та лица его не рассмотрел, а хотя бы фигуру можешь описать? Рост у него какой? Толстый он или худой?
— Невысокий он, мне, пожалуй, по плечо будет.